О деятельности парламента VII созыва, роли «Адамон Ныхас» в становлении государственности РЮО, об интеграции с севером Осетии, а также о предстоящих в 2024 г. парламентских выборах своим мнением с нами поделился депутат парламента I созыва, член общественного движения «Адамон Ныхас» Вадим Кабулов.
– Вы были депутатом легендарного депутатского корпуса I созыва. Как бы Вы оценили деятельность действующих депутатов, насколько своевременно реагируют югоосетинские парламентарии на существующие для народа РЮО современные угрозы и вызовы?
– I созыв парламента сформировался и действовал фактически на фоне ломки государственного строя, распада СССР, в условиях грузинской военной агрессии. Это были не просто вызовы времени регионального значения, а эпохальные события, которые поставили осетин на грань исчезновения. Вопрос стоял: «Быть или не быть?». Решения зачастую приходилось принимать мгновенно, учитывая существующее на тот момент правовое поле, которое тоже менялось. Надо понимать, что российский народ столкнулся с не менее серьезными вызовами времени, и поддержка со стороны России на тот момент была не такой всеобъемлющей, как сейчас, иногда и вовсе обходились собственными силами. Тем не менее, южным осетинам удалось выстоять и заложить основы государственности – как единственное на тот момент условие выживания этноса.
Следующим созывам необходимо было, опираясь на решения парламента I созыва, совершенствовать законы и на заложенном фундаменте строить государство. Однако депутатским корпусом, который ближе всего стоит по своему духу, по работе, к парламенту I созыва, я бы назвал VII созыв. Имею в виду не партию власти, лоббировавшей по большей части интересы правящей верхушки, а депутатов, которых принято называть оппозиционными. Оппозиция в парламенте VII созыва, объединившая людей из разных политических групп, действовала консолидировано и попыталась изменить сложившуюся и устоявшуюся систему, не отвечающую интересам народа, что важно отметить, именно в правовом русле. Это была реакция на нарушения в пенитенциарной системе, на беззаконие со стороны правоохранительных органов, а также на другие нарушения законодательства. Конечно, им не хватало многого, в том числе, на мой взгляд, глубоко понимания происходящих процессов, опыта, тем не менее, это были настоящие дебаты, настоящая борьба за улучшение ситуации.
Но в плане законотворчества, улучшающего уровень жизни людей, было сделано недостаточно.
– В этом году «Адамон Ныхас» исполняется 35 лет. Как Вы считаете, какую роль организация сыграла в становлении государства?
– «Адамон Ныхас» сыграла основополагающую, решающую роль в создании государства. Всю основную идеологическую работу проводило общественное движение. В том числе правовая работа, в плане понимания того, что такое демократия, и как в законном русле противостоять вызовам времени, принадлежит «Адамон Ныхас» и его лидерам. Это было истинно гражданское, народное движение. Народ принимал самое активное и непосредственное участие в процессах.
Не могу не возмутиться по поводу того, что Алан Чочиев до сих пор не реабилитирован. Это я считаю нашим общим позором, плевком в одну из лучших и героических страниц нашей истории. Других слов нет. В Абхазии, мы все знаем, был великий лидер – В. Ардзинба. Помню, на встрече с абхазами в Сухуме мне говорили: «Вам повезло еще больше, потому что у вас есть Алан Чочиев».
– В 90-х гг. идеология сохранения осетинского этноса, независимости от Грузии и строительства государства сплотила югоосетинский народ. Не пора ли и сегодня нашему обществу, и государству создать систему для идеологической работы, которая бы имела эффективный результат и возможность влияния на все слои общества, начиная с госструктур, сферы образования, института семьи?
– Это было совсем не так. В парламенте I созыва тоже было немало людей с диаметрально противоположными взглядами, но путем дискуссий удавалось достичь консенсуса по самым важным, основополагающим вопросам.
Даже «Адамон Ныхас» народ стал поддерживать не сразу. Но мы в течение двух лет объясняли обществу, что происходит. Все выступления Алана Чочиева и других ныхасовцев были, по сути, разъяснением политических процессов, происходящих вокруг Южной Осетии. Нами предлагались пути выхода из кризисных ситуаций. Нас притесняли и правоохранительные органы, и партийная прослойка, не осознававшая на тот момент, как меняется мир, – что СССР идет к распаду и грузинское руководство находится под полным влиянием националистических сил Грузии, что конфликт неизбежен. Они просто не верили в это. Были и угрозы в адрес лидеров и членов «Адамон Ныхас», заводились уголовные дела и т.д. Работа общественного движения заключалась в том, чтобы вести диалог со всеми слоями общества, доносить свою позицию. Мы действовали открыто. Кстати, многие из партократов, которые были против нас, со временем меняли мнение, видели, как наши прогнозы оправдываются. И в итоге некоторые из них впоследствии вошли в систему власти новообразованной страны и внесли свой вклад в ее становление.
По масштабу и глобальному видению вопросов выживания южных осетин рядом с «Адамон Ныхас» и его лидерами я сегодня никого не могу поставить. Вклад этой организации первичен, как бы некоторые не пытались тянуть одеяло в свою сторону. «Адамон Ныхас» объединил народ и прогрессивно мыслящую часть общества. Прежде чем мы пришли к парламенту I созыва независимой республики, была проделана мощнейшая идеологическая работа и заслуга целиком и полностью принадлежит «Адамон Ныхас».
Если говорить о сегодняшнем дне, то самые большие наши проблемы – это демография и единение осетин – вековая мечта. В быстро меняющемся мире нам надо понять, кто такие осетины и куда мы идем. Какое общество мы хотим построить? Например, мы хотим иметь общество, которое разделено цензом оседлости? Или нам нужно консолидированное общество, и Южная Осетия в таком случае станет государством всех осетин. Когда мы приезжаем в Северную Осетию, не чувствуем себя гостями. Так почему северные осетины чувствуют себя гостями в РЮО? По всем этим вопросам нужно выработать общий знаменатель, и здесь львиная доля работы за парламентом. Нужны реальные интеграционные процессы – не на словах, а на деле.
– В Южной Осетии периодически возникают политические кризисы и, как правило, реальной причиной бывают разногласия между ветвями власти, в частности, между исполнительной и законодательной. На Ваш взгляд, с чем данный фактор связан?
– Не только поэтому. Любая партия, которая действует на территории Южной Осетии, должна понимать, чем законодательная и исполнительная власть отличаются, для чего нужен Конституционный суд и т.д. Уверяю вас, многие даже этого не знают.
Как уже говорил, разногласия между ветвями власти я увидел только при действующем парламенте, поскольку законодательные инициативы, исходящие от исполнительной власти, не соответствовали ожиданиям общества. Про предыдущие парламенты я так сказать не могу. Просто голосовать за принятие Инвестпрограммы можно, не напрягаясь. А вот принимать законы, улучшающие жизнь людей, способствующие развитию экономики – это посложнее. Также нам нужна независимая судебная система, если ее нет, всегда будет перекос в сторону нарушений закона.
Президент Алан Гаглоев говорил о создании системы сдержек и противовесов между ветвями власти, и мне это импонирует. Передача части президентских полномочий парламенту – это действительно важно. Если оставшиеся четыре года будут плодотворными, то можно заложить прочный фундамент для дальнейшего развития государства. За эти пять лет необходимо также готовить новых политиков, молодежь, поколение новых чиновников, которые на заложенном фундаменте продолжат работу. Мы сейчас имеем только контуры государственного строительства, но нам не хватает внутреннего наполнения.
– Насколько напряженными, по Вашему мнению, будут парламентские выборы, учитывая тот факт, что сегодня большинство голосов в парламенте принадлежат одной политической силе, а президент – представитель другой партии? И здесь целесообразно напомнить, что на политическую авансцену выйдут и новые партии.
– Выборы 2024 года, по моему мнению, могут быть не просто напряженными, а даже опасными. Что могут сказать обществу партии, которые создаются и регистрируются прямо перед выборами? Если бы от меня что-то зависело, я бы ввел мораторий на регистрацию новых партий перед выборами. Это просто «растаскивание» голосов. Я был на нескольких учредительных собраниях и встречал там одних и тех же людей. Программы партий одни и те же. Для чего такое количество партий? Если на этих собраниях оказался бы человек, который бы решил задать вопросы по существу, например: «Чем ваша программа отличается от программы другой партии?», то вряд ли кто-то смог бы ответить.
Я убежден, что если такой большой диапазон партий и мажоритариев выйдет на выборы, то «растаскивание» голосов может привести к серьезному расколу общества. А у южных осетин не так много времени и ресурсов. Жить шаблонами прошлого не получится. Нужны новые люди, новые мозги. Если мы говорим об экономическом развитии страны, то в парламент должны прийти личности, которые усовершенствуют законодательство таким образом, что оно станет основой экономического развития. То есть парламент должен соответствовать образу того будущего, которое мы хотим строить. Без этого никак.
– Вы неоднократно возглавляли или входили в состав участковой избирательной комиссии в РСО-А на выборах РЮО. Как Вы считаете, насколько активно уроженцы Южной Осетии, проживающие за пределами республики, принимают участие в политической жизни республики?
– В РСО-А всегда высокая активность, высокая явка. Они не просто чувствуют свою малую Родину, многие просто живут жизнью Южной Осетии. Даже возьмём 2017 год – президентские выборы. В РСО-А готовы были открыть гораздо больше избирательных участков. Однако югоосетинская сторона не согласилась. Осталось 5 % от общего числа избирателей Южной Осетии. Если бы не такое решение, то в РСО-А и 30 тысяч избирателей могли голосовать.
Когда слышу в Южной Осетии – мы здесь живем и сами будем решать кого избирать, то хочется задать встречный вопрос – а когда я был депутатом в РЮО, когда был членом «Адамон Ныхас», когда защищал всеми доступными мне способами нашу Родину, то многие из вас даже не родились еще, и что теперь?
Многие бы переехали жить в Южную Осетию, но там нет условий, нет работы. Считаю, надо проработать вопросы ценза и гражданства. Если эти вопросы правильно продумать, – какими правами обладает гражданин РЮО, не проживающий на данный момент на ее территории, имеет ли он право на получение земельного участка и т.д., то, возможно, Южная Осетия не была бы на грани демографической катастрофы. В Южной Осетии должно проживать минимум 150 тысяч человек, чтобы можно было говорить о создании внутреннего валового продукта.
Реальных интеграционных процессов тоже нет, какие-то редкие, разовые встречи. Интеграция – это, когда Южная Осетия вовлечена в конкретные процессы в РСО-А, а Северная Осетия – в процессы РЮО. А просто встречи ради встреч – это не интеграция.
Мадина БЯЗРОВА
