Признание независимости Южной Осетии Российской Федерацией, состоявшееся 26 августа 2008 года, по своей значимости остается одним из ключевых, эпохальных событий в новейшей истории осетинского народа, наряду с созданием республики и принятием Акта о провозглашении государственной независимости Республики Южная Осетия. Эти, образно говоря, три точки бифуркации определили дальнейший ход процессов вокруг государственности южной ветви осетинского народа. Если же опираться на шкалу личностного измерения, то указ президента Российской Федерации о признании независимости Южной Осетии 26 августа 2008 года стал днем осуществления заветных надежд многих поколений осетин. После 19 лет неравной борьбы за независимость, после гибели тысяч людей в результате этнических чисток, уничтожения десятков населенных пунктов, тотальной блокады и террора со стороны Грузии, поддержанной странами Запада, Россия защитила и признала Республику Южная Осетия, гарантировала ее безопасность и дальнейшее развитие.
Непростая предыстория или долгий путь к признанию
Роль Москвы на первоначальных этапах грузино-осетинского противостояния была неоднозначной, слишком много центров влияния пытались пролоббировать грузинскую и западную повестку дня, нацеленную на завершение геноцида в отношении Южной Осетии и Абхазии для полного обнуления влияния РФ в Закавказье и дальнейшей дестабилизации Северного Кавказа. При этом открыто игнорировался тот факт, что Южная Осетия и Абха-зия, провозгласившие в начале 90-х годов свою независимость в результате всенародного волеизъявления и построившие за истекшие годы демократические государства со всеми атрибутами легитимной власти, имеют гораздо больше оснований претендовать на международное признание, чем, например, Косово или та же Грузия. Последнюю кстати, приняли в состав ООН только благодаря заслугам Эдуарда Шеварднадзе перед западными странами. В реальности же на тот момент Грузия представляла собой образование без определенных границ, раздираемую на части бандитскими группировками в условиях гражданской войны. До полной «сомализации» этой республики и ее разделения на несколько частей оставался один шаг. Помешала этому Россия, которая, остановив конфликты в Южной Осетии и Абхазии путем ввода миротворческих сил, попыталась вновь «сшить» лоскутную грузинскую мини-империю, поддержав режим Шеварднадзе и оказав ему содействие в подавлении сопротивления сторонников первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа. В ответ «седой лис» сделал несколько символических жестов в сторону северного соседа, включая известное заявление, что «для Грузии солнце восходит с севера», но затем начал медленный дрейф в пользу сближения с США и НАТО. Более того, при нем началась негласная поддержка террористического подполья на Северном Кавказе. Кое в чем это был шантаж в расчете на то, что Россия окажет давление на Южную Осетию и Абхазию для сохранения лояльности со стороны Грузии.
Однако в Тбилиси переоценили свои возможности по оказанию влияния на руководство Российской Федерации и недооценили изменения, происходящие в российских политических элитах, среди которых начало преобладать стремление к отстаиванию национальных интересов страны, невзирая на мнение Запада.
Постепенное изменение подходов со стороны России стало заметным уже во время грузинской агрессии против Южной Осетии в 2004 году. Михаил Саакашвили, сумевший перед этим легко разобраться с ранее непокорной Аджарией, решил, что война с Южной Осетией будет для подразделений его армии легкой прогулкой. Но попытка одномоментного слома существующего формата урегулирования дорого ему обошлась. Вдобавок к унизительному поражению в Южной Осетии Тбилиси столкнулся с достаточно жесткой реакцией со стороны России. Президент РФ Владимир Путин, назвав тогда первопричиной грузино-осетинского конфликта «дурацкое решение» грузинских властей об отмене автономного статуса Южной Осетии, фактически возложил на них ответст-венность за произошедшие последствия. Как и следовало ожидать, уроки 2004 года Саакашвили воспринял по-своему. Вместо отказа от попыток военного решения противоречий с Южной Осетией он начал усиленную подготовку к новой агрессии, ускорив сближение с западными странами, которые в свою очередь буквально нашпиговали грузинскую армию тяжелыми наступательными вооружениями. В зоне грузино-осетинского конфликта тем временем происходят постоянные провокации против российских миротворцев, обстрелы населенных пунктов, захваты заложников и террористические акты против югоосетинских силовиков и государственных деятелей.
Одновременно в Грузии разворачивается русофобская кампания по отказу от всего, что связано с Россией и общим советским прошлым, начиная от названий улиц, памятников ветеранам ВОВ, русского языка и т.д. Немногочисленные представители грузинской политической элиты, пытавшиеся поддержать мирный путь урегулирования, подвергались прессингу, а некоторые, как премьер Зураб Жвания, скоропостижно скончались в результате «несчастного случая».
В Москве не могли не оценить всю прыть режима Саакашвили, сжигавшего за собой мосты в авральном темпе и соответственно пытались всеми способами остановить сползание ситуации к крупномасштабной войне. Какое-то время призывы российских высокопоставленных деятелей встречать Новый год дома, а не в Цхинвале, еще оказывали влияние на головы тбилисских авантюристов, но, как оказалось, это был временный эффект.
Тем временем в начале 2008 года возникает известный косовский «прецедент», связанный с признанием независимости бывшей автономии Сербии западными странами, несмотря на протесты России, Китая и ряда других стран. В развернувшихся дискуссиях представители России заявляли, что Южная Осетия и Абха-зия имеют гораздо больше оснований для признания независимости, нежели Косово, и созданный западными странами прецедент должен быть применен и к ним. Однако в Вашингтоне продолжали утверждать, что история с Косово является «исключительным примером» и не может быть использована в качестве способа решения конфликтов в Южной Осетии и Абхазии. Как и следовало ожидать, в Москве достаточно резко отреагировали на подобное применение двойных стандартов в международных делах, предупредив Запад о последствиях.
В целом с начала 2008 года все процессы вокруг Южной Осетии и Абхазии приобрели повышенную динамику из-за активизации внешних игроков, включая США и ЕС. В Грузии было принято решение о силовом решении конфликтов с Южной Осетией и Абхазией в расчете получить после этого «входной билет» в НАТО. Подобные иллюзии подогревались со стороны американских высокопоставленных деятелей, рассчитывавших на успех грузинского блицкрига и показательное унижение России.
В этих условиях 4 марта 2008 года парламент Южной Осетии принимает Обращение к генеральному секретарю ООН, президенту РФ, Совету Федерации и Госдуме России, а также к главам государств и парламентов СНГ и стран Евросоюза с просьбой о признании независимости Республики Южная Осетия.
В качестве ответной реакции на данное обращение 13 марта в Госдуме РФ начинаются слушания комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками на тему «О состоянии урегулирования конфликтов на территории СНГ и обращениях к Российской Федерации о признании независимости Республики Абхазия, Республики Южная Осетия и Приднестровской Молдавской Республики», по итогам которых руководству РФ было предложено рассмотреть вопрос о целесообразности признания Абхазии и Юж-ной Осетии.
21 марта Государственная дума после рассмотрения ряда поправок принимает заявление, где, в частности, содержится один важный пункт, по сути довольно открытое предупреждение в адрес Грузии о возможных последствиях в случае агрессии против Юж-ной Осетии. Содержание этого пункта думского заявления было следующим: «…в случае возможного вооруженного нападения Грузии на Абхазию или Южную Осетию, или шагов по форсированию вступления Грузии в НАТО необходимо принять все меры для защиты граждан Российской Федерации, проживающих в Абхазии и Южной Осетии, и рассмотреть возможность инициирования РФ ускорения процесса суверенизации Абхазии и Южной Осетии».
Как показал дальнейший ход событий, многочисленные предупреждения с российской стороны не повлияли на решимость официального Тбилиси покончить военным путем с независимостью Южной Осетии и Абхазии. Расчет на слабость России и силовую поддержку со стороны Запада оказался в корне ошибочным. Попытка блицкрига провалилась, закончившись полным разгромом грузинской армии. Миллиардные вливания западных стран на подготовку и оснащение подразделений ВС Грузии были обнулены в течение 5 дней российскими войсками, уступавшими противнику в численности.
Сразу после завершения боевых действий парламенты Южной Осетии и Абхазии принимают Обращение к руководству, Государственной думе и Совету Федерации РФ с просьбой о признании независимости двух республик.
По итогам рассмотрения поступившего документа обе палаты Федерального собрания РФ 25 августа 2008 г. в свою очередь обратились к президенту России с предложением признать независимость Абхазии и Южной Осетии. 26 августа 2008 года президент РФ Дмитрий Медведев издает исторические указы о признании Российской Федерацией государственности РЮО и Абхазии, ознаменовавшие торжество справедливости в отношении осетин и абхазов.
Для России Кавказ – не «шахматная доска»
Одним из главных результатов августовских решений стало кардинальное изменение ситуации на Кавказе с точки зрения создания более устойчивой архитектуры безопасности. Благодаря жестким мерам, предпринятым Россией по принуждению агрессора к миру и признанию суверенитета двух молодых республик, на югоосетинской и абхазской земле по сей день царит мир, несмотря на реваншистские настроения националистических кругов в Грузии и продолжающееся оснащение грузинской армии современными западными вооружениями. За три десятка лет, прошедших после распада СССР, Россия доказала, что она, пожалуй, единственный геополитический игрок, заинтересованный в сохранении стабильности на Кавказе, да и на всем постсоветском пространстве. Москва традиционно выступает в качестве сдерживающей силы в отношении дестабилизирующих усилий некоторых внешних держав и местных националистических сил, играя тем самым роль важнейшего фактора региональной и международной безопасности. Причем фактор обусловлен целым рядом объективных причин, в том числе исторического, цивилизационного характера. Еще со времен пресловутой «Биг гейм» – «Большой игры» западные страны стремятся оторвать от России кавказские территории, избирая в качестве основного метода разжигание межнациональных и межэлитных противоречий, поддержку религиозного фанатизма и национализма. Даже в 90-е годы и в начале 2000-х, когда влияние России на Южном Кавказе было низведено к минимуму, Запад не смог отойти от прежней разрушительной парадигмы, оказавшись заложником элит, приведенных к власти им же самим. Нетрудно подсчитать, сколько агрессивных войн было развязано на Кавказе в период ослабления России, при этом агрессоры каждый раз поддерживались и покрывались западными странами во главе с США, демонстрировавшими неумение и нежелание обеспечивать мирное развитие региона. Поддержка деструктивных сил продолжается до сих пор, что не оставляет иллюзий относительно истинных планов коллективного Запада на Кавказе.
Для российской же политики не только на Южном Кавказе, но и на всем постсоветском пространстве свойственны другие приоритеты. Как отметил еще в 2008 году министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, для России пространство СНГ – не «шахматная доска» для разыгрывания геополитических партий. «Это – общий для всех живущих здесь народов цивилизационный ареал, хранящий наше историческое и духовное наследие», – подчеркнул российский дипломат, добавив, что признание независимости Южной Осетии и Абхазии для Российской Федерации было продиктовано в равной мере правовыми, нравственными, а также прагматическими соображениями, прежде всего в плане обеспечения эффективной безопасности их народов.
А.ТЕДЕЕВ
