На празднование 22-ой годовщины ввода Смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ) в Южную Осетию приехал старший воинский начальник ССПМ от осетинской стороны полковник в отставке Казбек Фриев. Казбек Фриев занимал эту должность два раза – с декабря 1992-го по 1994 год, а затем с 2001 по 2009 гг., когда официально было объявлено о завершении миротворческой операции в Южной Осетии.
В интервью газете «ЮО» он рассказал о некоторых аспектах миротворческой операции в Южной Осетии.
– С какими трудностями Вы сталкивались в ходе миротворческой операции на первом этапе?
– Трудностей было много. Во-первых, необходимо было сформировать боевой коллектив, проводить подготовку офицерского и личного состава.
К моменту моего первого назначения на эту должность почти полностью обновился весь личный состав осетинского батальона. Необходимо было обучать военнослужащих, обустраивать заставы, обеспечивать материально-техническую составляющую батальона. Одним словом, работы было очень много.
Очень серьезные трудности возникали в ходе выполнения миротворческих задач. Миротворцы только вошли, между сторонами еще существовала напряженность, регулярно происходили стычки, погибали люди, по два, по три человека. Приходилось вмешиваться с целью недопущения эскалации конфликта и дальнейших столкновений. Происходили также факты угона скота, приходилось каждый раз выезжать на место и разбираться. Со временем эти проблемы решались.
К концу 1994 года многие задачи были решены, приведена в порядок боевая техника, уровень подготовки личного состава вырос, военнослужащие осетинского батальона уже ничем не уступали российскому батальону, а по некоторым критериям даже превосходили.
В тот же период непростые процессы происходили внутри осетинского общества. Произошла Присская трагедия, погибли командир ОМОН Вадим Газзаев, Алан Джиоев (Парпат), затем Ацамаз Кабисов, Валерий Хубулов, очень много других достойных ребят, что очень плохо сказывалось на общей обстановке и на единстве нации. Это была трагедия, не случись этого, они бы сейчас достойно представляли Республику на всех уровнях.
Отдельный вопрос, который всегда доставлял много хлопот, касался содержания осетинского миротворческого батальона. Если российский и грузинский батальоны финансировались целевым образом через соответствующие ведомства, то у нас ситуация была другая, не было министерства и ведомства, которое бы конкретно за нас отвечало. Такая ситуация влекла за собой трудности с материальным и финансовым обеспечением личного состава. К чести наших военнослужащих и офицеров они всегда достойно выносили эти трудности, несмотря на то, что, к примеру, заработную плату за январь они получали в июле месяце. Кроме того, необходимо было обеспечивать питание личного состава, ремонт техники, проводить боевую подготовку. Все это мы делали благодаря энтузиазму личного состава. Мы защищали свой народ и были готовы терпеть любые лишения, решая поставленные задачи по обеспечению мира и безопасности в Южной Осетии.
– Как развивалась ситуация на последнем этапе миротворческой операции? Когда вы почувствовали, что грузинское руководство избрало силовой путь решения проблемы?
– С 2003 года подготовкой грузинских военных занялись офицеры НАТО. Это началось еще в конце правления Шеварднадзе. Но наиболее активно эти процессы начали развиваться после прихода к власти Саакашвили.
Я всегда пристально наблюдал за подготовкой грузинской армии и до того они представляли собой не слишком обученные подразделения, имели очень серьезные недостатки. Но с появлением натовских специалистов ситуация начала меняться. Буквально за 4 года они создали хорошо подготовленную и оснащенную армию, которую невозможно было шапками закидать. Для того, чтобы их победить, потребовалась высочайшая организация, умение воевать и мастерство командования российских войск.
– В ходе грузинской агрессии 2008 года были совершены преступления как против российских, так и осетинских миротворцев. Как вы считаете, не следует ли объявить грузинских военнослужащих и офицеров, а также политиков причастных к этим преступлениям, в международный розыск?
– Факты преступлений нужно расследовать и доводить до логического конца. Это был элементарный расстрел миротворцев. Конечно, применяется политика двойных стандартов по отношению к России. Но мы не должны опускать руки, необходимо постоянно требовать у международных организаций признания фактов преступлений против миротворцев и мирного населения. Сколько раз было, когда тогдашний министр обороны Окруашвили приезжал на позиции грузинских подразделений и сразу же начинался минометный обстрел жилых кварталов, а теперь он спокойно занимается политикой и изображает из себя оппозицию Саакашвили. Таких деятелей необходимо арестовывать и привлекать к ответственности. Грузинский миротворческий батальон также причастен к военным преступлениям. Должна быть дана самая серьезная оценка всем этим преступлениям и тем, кто к ним причастен.
– У России имеется богатый опыт проведения миротворческих операций, в том числе в Южной Осетии. Как вы считаете, поможет ли это при соответствующих условиях принести мир на территорию Украины?
– Безусловно. У российской армии есть 16-летний опыт проведения миротворческих операций, причем успешный. В мире более 60 горячих точек, где проводились миротворческие операции, и можно на пальцах пересчитать, где они закончились успешно. Имеющийся у российских военных и дипломатов опыт позволит разъединить противоборствующие стороны.
– Каково на сегодняшний день в целом отношение со стороны государства к бывшим миротворцам?
– Когда нужны были эти люди, их призывали, есть соответствующие документы по этому поводу. По имеющимся законодательным нормам год участия в миротворческой операции при выходе на пенсию идет за три года. Но они не могут пользоваться этими льготами.
Тем, кто служил в миротворческом контингенте, необходимо уделить самое пристальное внимание, как со стороны России, так и в Южной Осетии. Сегодня эти люди во многом обделены, между тем многие из них были ранены, подорвали свое здоровье во время несения воинской службы.
А. ТЕДЕЕВ
