Махарбек Туганов о Коста-художнике: Галерея чисто осетинских народных типов, переданных с большим реализмом

В эти дни Осетия отметила 160 лет со дня рождения своего великого сына, основоположника осетинского литературного языка, художника и гуманиста Коста Хетагурова.
Коста Хетагуров также был публицистом, драматургом и живописцем. В истории нашего народа он занимает такое же место, как Александр Пушкин в русской литературе. Его первый знаменитый сборник «Ирон фандыр» увидел свет в 1899 году. При этом К. Л. Хетагуров много писал и на русском языке. Он активно сотрудничал с периодическими изданиями Северного Кавказа. Его перу принадлежит обширный этнографический очерк осетин «Особа», пользовавшийся большой популярностью.
Жизнь Коста складывалась очень непросто, его неоднократно обвиняли в бунтарстве, высылали – сперва из Владикавказа, затем за пределы Кавказа.
Во Владикавказе основным заработком Хетагурова стало выполнение многочисленных иконописных заказов (увы, советское время не пощадило его работы). В 1888-89 годах он расписывал Алагир-ский собор, и в этих росписях наиболее ярко проявился его· художественный талант. Образы святых поразительно схожи с реальными современниками художника, они теплы и человечны. В это же время Коста написал картину “Скорбящий ангел” – одно из наиболее выразительных его полотен.
О творчестве Коста Хетагурова написано много, в том числе и о его живописных работах. Одним из тех, кто исследовал тему живовиси в творчестве К.Л. Хетагурова, был осетинский живописец, иллюстратор и график, педагог, народный художник Махарбек Туганов.
По мнению Туганова, Коста Хетагуров является не только основоположником осетинского литературного языка, но и зачинателем станковой и фресковой живописи и декоративно-оформительского искусства как в Осетии, так и среди других горцев Северного Кавказа.
«Подобно могучему горному потоку, переливающемуся на солнце брызгами всех цветов радуги, творчество Хетагурова, уходя своими корнями в самую толщу народной жизни, многогранно и разнообразно как в поэзии, так и в живописи.
Хетагуров был не только талантливым поэтом и живописцем. Это была высоко одаренная личность. Прекрасный оратор и отличный декламатор, он обладал приятным голосом и превосходно исполнял в кругу друзей им же самим сочиненные частушки на злобу дня. В письмах к сестрам Цаликовым он шутливо упоминает о своем «бархатном баритоне».
Превосходный гимнаст, Хетагуров еще с гимназической скамьи стяжал себе этим славу среди товарищей. В гимназии он до того увлекался гимнастикой, что как-то едва не сбежал с приехавшей в Ставрополь цирковой труппой. Однажды во Владикавказе он, по словам очевидцев, доказал свою ловкость. Хетагуров держал пари со своими товарищами, что вскочит на быстро скачущую лошадь и скинет всадника с седла. Он блестяще проделал это и выиграл пари», – с любовью пишет Махарбек Сафарович о Коста Хетагурове.
В 1871 году Хетагуров поступил в реальное отделение Ставропольской гимназии. С первых же годов обучения он обнаружил большие способности в рисовании. Учитель рисования Б. М. Смирнов всячески старался развить в даровитом мальчике талант, поощрял его и ставил его работы в пример другим ученикам. Юноша уже мечтал сделаться художником.
С шестого класса Хетагуров покинул гимназию, предполагая ехать в Петербург и поступить в Академию художеств. Однако ему не сразу удалось осуществить свое желание. Отец его, Леван Хетагуров, мечтал видеть сына военным, но не художником, и никак не мог понять выбор сына. Отношение отца и сына к вопросу профессии отразилось в стихотворении «Ныфс».
Отец, заработка которого едва хватало на содержание семьи, ничем не мог помочь сыну, и последний был предоставлен собственным силам. После окончания гимназии К. Хетагурову пришлось заняться частными уроками.
17 августа 1881 года Хетагуров поступил в Петербургскую Акаде-мию художеств и был зачислен на стипендию Баталпашинского уезда Кубанской области. «В то время преподавание в Академии художеств уже перешло в руки первых художников-передвижников во главе с П. П. Чистяковым, Н. Н. Ге, М. П. Боткиным, В. П. Верещагиным и др.
Вместе с Хетагуровым в академии учились художники, чьи имена оставили глубокий след в истории русской живописи: М. Врубель, В. А. Серов, Н. Самокиш, пейзажист Башин-Джагиан, скульптор Беклемишев и др.
Мастера-рисовальщики и живописцы, как П. П. Чистяков, Шарлеман и другие профессора академии, прививали учащимся высокое знание рисунка и мастерство кисти. Находясь в среде талантливой русской молодежи и учась у лучших педагогов-художников того времени, Хетагуров вынес из стен академии определенное мировоззрение художника-демократа-революцио-нера и навыки художника-реалис-та, что в полной мере и отразилось в его картинах: «Мальчики-камен-щики», «Горянка, идущая за водой», «Женщина-горянка в сакле», «Перевал Зикара», «Природный мост», «Тебердинское ущелье», в рисунке «Повешенный горец» и ряде других его работ.
Из академии Хетагуров ушел по следующей причине: бывший уездный начальник Баталпашинского уезда (Кубанской области), как рассказывает Г. Дзасохов, растратил денежные суммы, из которых Хетагурову выдавалась стипендия. За неуплаты за обучение Хетагурова удалили из академии. В течение двух лет он оставался в Петербурге, хлопоча, чтобы его приняли обратно в Академию. Но все было напрасно. Ему пришлось отказаться от мысли продолжать учение», – вспоминает Туганов.
Не имея никаких средств к существованию, Хетагуров в течение двух лет работал поденщиком, таскал мешки, выгружал баржи. Здоровье не выдержало, и в 1885 году больной Хетагуров выехал на Кавказ. Академия художеств даже не ответила на его просьбу разрешить преподавать рисование в реальном училище во Владикавказе. Хетагуров взялся за церковную живопись… «В этих его работах доминирует реализм и увлечение художественной передачей материалов: парчи, золота, бархата, шелка и человеческого тела. Хетагуров писал не только иконы. Его кисти принадлежит ряд картин и рисунков на светские темы. Картина «Мальчики-каменщики», совпадающая по теме с картиной известного французского художника-революционе-ра Курбэ, начатая еще до ссылки во Владикавказе, наиболее показательна для творчества художника и являлась его любимым детищем. О ней вспоминает он в письме из Херсона к Цаликовым и говорит, что, возвратись на родину, непременно постарается ее доработать.
Картина изображает мальчиков-горцев на Военно-Грузинской дороге. Старший – подросток тяжелым молотом бьет щебень, другой – оборванный мальчуган смотрит на зрителя большими черными печальными глазами. Около мальчиков собака, написанная с поразительной живописностью. Сверху нависла скала «Пронеси господи», вдали по дороге плетется нищий-горец, а из глубины ущелья показалась четверка «господских» лошадей, подымающая пыль.
Не лишены интереса некоторые сведения о судьбе этой картины. Хетагуров начал писать ее в 1886 году. В это время он жил во Владикавказе недалеко от Чугунного моста по Краснорядской улице, в квартире Ибрагима Шанаева, у которого снимал комнату под мастерскую. Натурщиками ему служили сыновья Шанаева.
Работая над картиной, Хетагуров вынужден был одновременно брать всевозможные заказы, оформлять театральные постановки, писать декорации и проч. и в то же время принимать деятельное участие в устройстве благотворительных вечеров в пользу бедных. Поэтому картина «Мальчики-каменщики» до его первой ссылки оставалась незаконченной…
…Другая картина, также характеризующая творчество Хетагурова,- «Горянка, идущая за водой». В ней художник изображает тяжелый труд женщины-горянки. Она, как бессловесный рабочий скот, должна спускаться к воде и взбираться вверх по опасным горным тропинкам с огромной ношей и в то же время присматривать за бегущим мальчуганом-сыном, который, того и гляди, сорвется в пропасть. Картина «Женщина-горянка в сакле» изображает горянок за перегонкой араки. Здесь также показано подневольное положение горянок, изнывавших в условиях старого родового быта, когда единственным уделом женщины являлась работа по дому. Картину эту Хетагуров не закончил», – писал Туганов в работе о творчестве Хетагурова…
Пейзажи, написанные Хетагуровым, говорят о тонком умении художника наблюдать горную природу и мастерски передавать ее.
«В годы первой высылки Хетагурова ему пришлось побывать в горах Карачая, в Теберде. Он передал Тебердинское ущелье на полотне. Утреннее восходящее солнце уже играет на вершинах снежных гор. Внизу, в глубоком ущелье, окутанном легким туманом, изгибается река, берега которой покрыты огромными вековыми соснами.
Картина эта по высокому мастерству исполнения не только не уступает работам знаменитого швейцарского художника Кальяма, но превосходит его своим глубоким реализмом в передаче могучей кавказской природы.
Известен Хетагуров и как портретист. Его две работы, находящиеся в Юго-Осетинском музее, в гор. Сталинире (портрет Л. Поповой и ее брата Якова Попова, написанного под «нерукотворный» образ Христа), показывают нам его высокое мастерство как живописца, владеющего в совершенстве рисунком.
…В копии с картины Лендаля «Плачущий ангел» Хетагуров изобразил упомянутую А. Попову, в которую был влюблен, с таким поразительным сходством, что ни один служитель церкви не захотел приобрести ее для церкви ввиду явно выраженного художником в образе ангела не небесного, а земного существа.
«Двенадцать апостолов» работы Хетагурова, находящиеся в Алагирской церкви, также лишены всякой святости и напоминают галерею чисто осетинских народных типов, переданных с большим реализмом…», – такую оценку живописным работам дал Махарбек Туганов.