Преобладание в моих картинах красного, желтого и белого цветов совершенно не случайно. Это триада цветов осетинского флага: белый – символ моральной чистоты, красный – воинской доблести, желтый – благодати. Три главных опоры, на которых держится общество. Это не просто дань традиции. Так же как и очертания гор, присутствующие в большинстве моих картин. Я родился и вырос в горах, и поэтому естественно, что дух и величие древних гор являются для меня всегда мощным стимулом для творчества. Если я долго не бываю в горах, то становлюсь словно опустошенным.
Ушанг КОЗАЕВ
Свою власть цвета утверждает Ушанг Козаев – осетинский художник, взобравшийся на высокие горы не только Осетии, но и мира искусства конца XX – первых десятилетий XXI века. «Осетинским Есениным» называли поэта, любимого друга художника – Таймураза Хаджеты, чьи пронзительные слова и ритмы – неповторимы. Ушанг Козаев написал картину «Полёт Гергиева над миром» (2008), посвященную «самому известному в мире осетину». Осетинская кровь, кавказский темперамент, могучая природная красота рождают уникальный нерв, способный пронзать их кисть, перо и дирижёрскую палочку. Эти свободолюбивые горцы разных судеб, но схожих темпераментов, стали цветом осетинской культуры, символом Осетии, загадочной древней страны с драматической историей, ими любимой и мною узнанной благодаря их многогранному творчеству.
Живопись Ушанга Козаева вобрала меня в себя. Его преображающие действительность, огнедышащие, экспрессивные цвета звучат fortissimo в картинах последних десятилетий. Он дерзновенно достигает своей абстрактной формулы красоты в созданных им произведениях благодаря новым пластическим ходам, пропитанным авангардистским артистизмом («Посвящается войне» (1993), «Полёт орла» (1995), «Композиция» (2007), «Воспрянувший духом» (2008), «Время и мир» (2008)…).
Каждая из картин Ушанга Козаева – ступень собственной биографии, переживание боли как реальности, длинного, скрещивающегося пути трагических и радостных лет разрушений и созиданий. И тогда я познаю биографию художника по написанным им произведениям, хотя, казалось бы, это невозможно на том разном и многообразном формальном языке, на котором ко мне идёт посыл автора.
«Я вырос в России и пропитан русским искусством, русской культурой. Пушкин, Толстой, Лермонтов – обожаю», – говорит художник. Образ Кавказа волновал не одно поколение русских художников и поэтов. В строках Лермонтова черпают вдохновение и современные осетинские поэты…, например, известный – Чермен Дудати ….
«Эта дорога похожа на ленту, Она извилиста как горная река, На дороге этой стоит Лермонтов И желчью взгляда разбавляет облака. Вы когда-нибудь заглядывали
в глаза поэта?» («Глаза поэта». 2013. Отрывок)
Невозможно представить себе осетинского поэта, писателя, музыканта, художника, чьё творчество было бы вне связи с осетинским таинственным «скифским» ландшафтом. Ушанг Козаев был с детства пропитан искусством, его родословная напрямую связана с занятиями живописью. В 1975 он окончил Цхинвальское художественное училище им. М. Туганова. Местом творческого развития, расширения кругозора и знакомства с московскими замечательными художниками Татьяной Назаренко, Владиславом Шиманцом и многими другими стал для молодого живописца «Сенеж» – творческая дача Союза художников. Там была в нашем понимании та свобода общения с единомышленниками, которой так не хватало в советском официозе… Ранние произведения У. Козаева произвели на меня хорошее впечатление. Его способность следовать школе и сохранять национальные черты в своих композициях – очевидны («Фамильный пир» (1973), «Песня об Осетии» (1985), композиции «Без названия» (1985)). Но отмечу иное. У него было врождённое желание «понять» возможности цвета, что он мастерски и выполнял («Сиреневая вспышка» (1990)). Дар колориста бросается в глаза. В одном цвете он пишет знакомые места, домики, стариков, и в границах будь то зелёного или синего возникает удивительно живописная картина. Никакой статики, движение кисти заставляет цвет жить… Свободно скомпонованные, камерные и романтичные по настроению, они полны любви живописца к тому, что он изображает. Эти композиции созданы лириком, надышавшимся кавказским воздухом. Проникать в форму и пространство композиции помогает врождённая тяга к культуре. Завершающей не только мирную жизнь, но и определённый, романтико-реалистический период творчества Ушанга Козаева стала картина «Фашизм» (1985).
Следующая ступень биографии – 1990-е годы. В памяти всплыли ощущения, пережитые в селе Рук во время прохождения учебной практики после окончания училища. Село было расположено рядом с опасной трассой транскавказской автомагистрали – круглый год камнепады, сходящие зимой лавины – вспомнились и страх, и бессилие, и мужество в испытании себя… В годы жестокой, свободолюбивой борьбы он создаёт знаковый образ лавины, залитой кровью, – как символ пережитого. У него свои разные мгновения бытия, становящиеся плотью образной ткани трагических полотен – «Предвидение» (1991), «Композиции» (1993) и ряда других произведений, посвященных погибшим в дни блокады Цхинвала. Я созерцаю чудо воображения художника и вступаю в диалог с его новой живописью и всей структурой арт-пространства.
Период 1990-х годов наполнен эстетическими экспериментами, продолжающимися, собственно, и по сей день. Он пишет теперь переживаемое на огромных холстах. Мастер действует инстинктивно, без какого-либо метода… Его поиск направлен на выражение человеческой истины авангардным языком. Когда он пропускает реальную ситуацию через свою взрывную живописно-пластическую систему и кипящее сердце, уровень его мастерства достигает максимума. Разно-интонационные «цветные» акценты делают его живопись и звучащей и говорящей, и резкой и контрастной, и, главное, при всём многообразии возможных характеристик, удивительно цельным и абсолютно самобытным явлением в современном искусстве.
Подобно Морису де Вламинку, он мог бы сказать «…когда у меня в руках краска, я равнодушен к чужой живописи… Только жизнь и я, я и жизнь.». Импровизации художника далеки от теории абстракционизма В. Кандинского. Их природа иная. Образы У. Козаева антропоморфны, физически и эмоционально наделены человеческими качествами. Он бесконтурно располагает массивные формы и создаёт цветом не только гармонию, но и гармонию диссонанса. У художника есть произведения, способные вызвать шок, что, позволю себе предположить, не характерно для творчества классика XX века В. Кандинского. (Это только пунктирно изложенные различия для тех, кто полагает, что картины Ушанга связаны с абстракционизмом).
Творчество Ушанга Козаева свободно вписывается в современную культуру благодаря своей вызывающей новизне, благодаря живописной мощи выражения собственных взглядов, в той же степени, как и личностного, очень гармоничного существования в своей стране и в мире. Он поразительно чувствует время. Художника отличает постоянство идей. Он акцентирует ваше внимание на том, как важно в бешеном ритме жизни и опасно-воинственном настроении людей разных национальностей сохранить гуманное, благоговейное отношение к своей земле, вселенной, радоваться восходу и заходу солнца… Цену смерти он познал… Абстрагированные формы его произведений имеют глубокую жизненную основу и отличаются «душевной вибрацией» и живительной цветовой гаммой.
«Я ухожу в горы…». Таков ритуал отдохновения после написания картины Ушанга Козаева. Именно в реальных ущельях и грохочущих лавинах, в этом жёлто-белом, зелёном небе, в общении с мудрыми старцами он набирается новой энергии, новых ощущений… В последние годы Ушанг, наделённый позитивным темпераментом, жизнелюбием, мыслит в красивых пластических образах свой миф, миф созидания. Его произведения ослепляют своей реальностью, передавая сумасшедшую, неуправляемую силу и энергию. Перевозбуждение спасается мастерством.
Чувственность – основа творчества этого большого художника. Я верю в вечную жизнь не только осетинских гор, но и в художнический образ Осетии, в личностную, неповторимую стихию чувств, прорвавшуюся в живопись благодаря таланту Ушанга Козаева.
Татьяна ЮРЬЕВА,
Заслуженный деятель искусств России, Директор музея современного искусства имени Дягилева СПбГУ
