Последние десятилетия породили во многих регионах мира устойчивую тенденцию, связанную с усилением влияния этнической музыки на развитие музыкальной культуры. Можно привести десятки примеров популярных ансамблей, которые добились успеха, используя народные мотивы в своем творчестве. И не только это. Одновременно много внимания уделяется более углубленному изучению фольклора, созданию народных коллективов, реставрации народных инструментов и т. д.
Возрождение интереса к этномузыке во многих странах не в последнюю очередь связано с таким понятием, как самоидентификация и желанием продемонстрировать уникальность своей культуры. Эти процессы не обошли стороной и Южную Осетию. Подробнее об этом – в интервью с этномузыковедом, культурологом и педагогом, лауреатом международных конкурсов Ланой Алборовой.
– Вы сегодня единственный в Южной Осетии этномузыковед – искусствовед, исследователь народной музыки. Из богатейшего арсенала жанров осетинской народной песни предметом Ваших научных изысканий стали традиционные мифологические песни. Почему именно эти фоноединицы, а не героические или эпические, к слову, песни?
– У осетин богатое наследие не только в области военного искусства, спорта, науки, но и в сфере народного песенного творчества, которое представлено практически всеми жанрами. Известный композитор Феликс Алборов в своей фундаментальной работе «Традиционная музыкальная культура осетин» скрупулезно описал все песенные жанры, составляющие традиционную музыкальную культуру осетин. В их числе – эпические (кадæг), обрядовые (мифологические, песни-заклинания и умилостивления, свадебные песни, хороводные), трудовые (земледельческие календарные, пастушеские, песни домашнего труда), историко-героические (тохы зарджытӕ, песни о народных героях, песни о боевых укреплениях, революционные), бытовые (колыбельные, застольные, любовные, шуточные, сатирические, плясовые, песни-игры, детские песни), а также плачи-причитания (хъарӕг). Для исследования столь внушительного наследия нужен отдельный институт, которого в Осетии на сегодняшний день нет. Эту ответственность мог бы взять на себя отдел искусствоведения (или хотя бы один этномузыковед) при научно-исследовательском институте, но сейчас такого отдела в этом учреждении не существует. В периодических научных изданиях в Осетии редко встречаются статьи, посвященные исследованию осетинской народной музыки. Кроме того, в специальных учебных заведениях нет отделения этномузыковедения. Одним словом, сложилась ситуация, когда есть материал для исследования, но нет должности этномузыковеда в соответствующих структурах, а в учебных заведениях не готовят специалистов в этой области. Этномузыковедение (или этномузыкология) как отдельное направление в науке появилось относительно недавно. Уже разработана своя терминология, специфические подходы и методы изучения, которые базируются на зарубежном или славянском фольклорном материале. Между тем наработанный исследовательский опыт (зарубежный и российский) не позволяет в полной мере раскрыть специфику нашей народной музыки. Говоря образно, мы пытаемся открыть чужим ключом наши родные двери.
Сегодня необходимо искать свои уникальные методы исследования своей национальной музыки, найти свой ключ для раскрытия осетинского материала. И начинать этот поиск необходимо, на мой взгляд, с понимания нашего традиционного мировоззрения; представления о музыкальном звуке; отношения к песне и процессу пения (для наших предков это являлось сакральным действом). Ответы на эти вопросы находятся в фольклорных текстах. Кроме того, необходимо ввести в научный оборот народную терминологию. Например, «мифологическими» наши песни о божествах окрестили российские исследователи, но в осетинской народной культуре издавна существует свой термин – «зæдты æмæ дауджыты цытæн зарджытæ». Почему для исследования мной выбраны именно мифологические песни? Потому, что пока нет научных работ, посвященных песням, славящим Хуыцау (Всевышнего) и его помощников (зæдты æмæ дауджыты). В годы атеизма, в силу определенных причин, собиратели и исследователи не особо заостряли свое внимание на этих песнях. В народных ансамблях песни о божествах исполнялись не часто. В то же время эти песни исполнялись во время традиционных застолий и совершения обрядов, сохраняясь в народной среде в первозданном виде.
– Очень многое из народного музыкального наследия мы сохранили благодаря личному экспедиционному фонду первого осетинского профессионального композитора Бориса Галати. Его коллекцию осетинских народных песен, собранную в ходе музыкально-этнографических экспедиций по Северному Кавказу, можно считать уникальным явлением в осетинской песенной культуре.
– Однозначно, да. Сегодня мы имеем возможность познакомиться с этими материалами благодаря работе Фонда культуры им. Аслан-Гирея Галати, в лице гендиректора Лианы Гаглойтэ и учредителя Андрея Габараева. Благодаря их стараниям из архива Института русской литературы Российской академии наук (Санкт-Петербург) в Осетию была возвращена уникальная коллекция Бориса Галаева, а также открыт доступ к личным архивным документам композитора. Надо отметить, что в этой коллекции жанр мифологических песен представлен широко. Если к галаевским материалам прибавить ещё и коллекции других исследователей, собранные до и после экспедиций Бориса Александровича, можно сказать, что у нас есть хорошая база для исследований. Но все дело в том, что собирателями традиционных народных песен были профессиональные осетинские композиторы, и первая их цель была – создать национальную классическую композиторскую школу. Они брали темы осетинских народных песен и развивали их в русле европейских стандартов классической музыки, которая имеет свои логически выстроенные конструкции. И получалось так, что тема народной песни развивалась уже по совершенно другим законам. Так, в принципе, было во всех республиках Советского Союза в период создания национальных классических композиторских школ.
– А что сегодня происходит с осетинской народной песней вообще, почему мы перестали ее слышать?
– Мне вспомнился эпизод из одной нашей экспедиции. В конце 1990-х, годов записывая народную музыку в Куртатинском ущелье, один из информантов сказал фразу: «Когда по телевидению и радио я слышу осетинскую музыку, мне хочется выключить телевизор. Ну, не отзывается моя ДНК на эту музыку!» И действительно, сегодня народная песня настолько изменена и далека от своего изначального, истинного звучания, что мы зачастую не воспринимаем ее.
Что не так? Пока что в большинстве случаев мы слышим со сцены народные песни, обработанные композиторами – к изначальному звучанию они прибавляли дополнительные голоса, мелодию не видоизменяли, как того требует народная песня, а в точности повторяли из куплета в куплет и т. д.
Такие, уже измененные композиторами песни, пели оперными голосами исполнители, прошедшие классическую вокальную подготовку и имеющие мало представления о том образе звука и манере исполнения и поведения, которые необходимы для пения осетинских народных песен. И в итоге получалось, тема, казалось бы, до боли знакомая, родная, а все остальное не родное. То есть произошла смена кодовых нюансов. Звучит красиво, но поменялись какие-то ключевые моменты. Надо сказать, что новые народные песни рождаются и сейчас. Чтобы мы помнили об осетинской песне, научились ее исполнять и даже создавать, мной было организовано в 2016 году содружество «Иумæ зарæм». Здесь можно послушать лекции об осетинской музыке (народной, классической, эстрадной), научиться сочинять песни, познакомиться с вновь написанными песнями, с интересными авторами. Одним словом, возвращаться к своим истокам, к самому себе.
– И мой последний вопрос. Народная музыка сыграла очень большую роль в развитии практически всех музыкальных направлений – джаза, рока, поп-музыки. Одним словом, благодаря этномузыке образовались целые пласты мировой музыкальной культуры. Можно ли сегодня говорить о том, что осетинская этномузыка оказала влияние на развитие различных музыкальных направлений в Осетии?
– На этот вопрос можно ответить только утвердительно. На национальном материале выросла осетинская композиторская школа, современная осетинская городская песня основана в основном на народных лирических песнях. Влияние этномузыки также заметно в осетинском роке, где нередко можно встретить интересные эксперименты по использованию народных мотивов.
Алла ГЕРГАУЛОВА
