По завершении рабочего визита в Южную Осетию Дмитрий Медведев ответил на вопросы журналистов
На вопрос о том, что изменилось со времени последнего визита, и какие средства Россия готова выделять на помощь Южной Осетии и, самое главное, как Правительство намерено следить за расходованием российских средств, которые выделяются этой независимой республике, с учётом того, что к прошлому руководству были довольно большие претензии о нецелевом использовании, Дмитрий Медведев ответил: «День сегодня особенный.
Я считаю, что прежде всего мы должны вспомнить тех, кто погиб и принял на себя первый удар во время развязанной грузинской армией агрессии. Мы сегодня, кстати, говорили об этом и с новым руководством республики, и с обычными людьми. Они всё это помнят, и это, наверное, самое главное, если говорить об эмоциях, которые посещают меня, когда я пребываю на территории Республики Южная Осетия.
Что же касается того, что изменилось, знаете, изменений, с одной стороны, не так много, как мне бы хотелось, и я считаю, что их должно было быть больше, потому что прошло уже довольно много времени. Они есть: есть и новые школы, есть и строительство детских садов, и строительство нового жилья. Но, на мой взгляд, можно было бы работать быстрее. Я сейчас не хочу проводить разбор полётов, потому что мы находимся на территории независимого для нас государства: здесь свои избиратели, своё руководство. Тем не менее, я считаю, что определённое время было упущено. Но это не значит, что эти проблемы носят какой-то драматический характер, нет, конечно. Сейчас можно просто ускорить эту работу и более рационально распределить силы, а желание у новой команды, у нового Президента, у нового Правительства есть, я в этом убедился. Там, кстати, квалифицированные люди, которые очень грамотно, во всяком случае сейчас, излагают позиции.
Сейчас очень важно понять ещё, где мы находимся, потому что надо признать, что где-то есть неплохие изменения, а где-то, к сожалению, ситуация как была, так и остаётся весьма и весьма посредственной. Ну вот если посмотреть на дороги – они практически не изменились, а это грустно. На самом деле можно было сделать гораздо больше. Деньги приходили, мы сейчас проводим сверку, по итогам этой сверки будут приняты определённые решения – в том, что касается, конечно, российской стороны. В том, что касается расходов денежных средств самой Республикой Южная Осетия, они, конечно, эти решения должны принимать сами, мы в их прерогативы не вмешиваемся, наша задача – оказать им помощь и поддержку в восстановлении гражданской сферы.
В целом планы хорошие. Надеюсь, что новая команда примется за их реализацию весьма и весьма энергично. Люди остались те же: люди любят Россию, для многих из них это не просто географическое понятие, они – и наши граждане. Люди помнят, что было сделано нашими солдатами в 2008 году здесь, как их спасали. Люди благодарят российскую армию за всё, что было сделано, и Россию в целом, и для меня это самое главное. Общение с людьми – это, наверное, самая сильная сфера, которая здесь есть, и те эмоции, которые ты получаешь, когда посещаешь Южную Осетию. А для меня, во всяком случае сегодня, это было весьма и весьма важно.
Я посмотрел, и, если говорить откровенно, количество машин рядом с домами стало гораздо больше – это тоже неплохой признак: это означает, что всё-таки как-то начинает оживать и деловая жизнь, хотя пока это самое-самое начало.
Дмитрию Медведеву задали вопрос: «Мы видели начало строительства микрорайонов «Солнечный» и «Северный». Там стройка, говорят, заморожена: не хватает стройматериалов. Что с этим делать? Говорят, что людей могут заселить уже в сентябре или вроде до конца года…», на который он ответил: «Что касается стройматериалов – вопрос технический. Конечно, в нём разберутся: я только что дал поручение министру регионального развития посмотреть. У наших осетинских партнёров есть там проблемы с доставкой отдельных видов стройматериалов: они прямо говорят, что схема, которая до этого использовалась, была не вполне правильной, с этим мы разберёмся. Основное поручение, которое я дал, – создать постоянно работающий механизм. К сожалению, такого механизма до этого момента не существовало. В чём он заключается? Необходимы прямые контакты между службами, между структурами правительства Юж-ной Осетии и российскими структурами, и эти контакты должны носить регулярный характер. Более того, мы договорились, что в течение двух недель мы проведём сверку всех позиций – как хозяйственных, так и социальных, посмотрим, что было сделано. После этого можно переходить уже к новому этапу развития социально-экономического сотрудничества. Для меня сейчас как для Председателя Правительства это, наверное, самое главное».
Следующим последовал вопрос: «Дмитрий Анатольевич, вот такой вопрос, наверное, может быть, немного неприятный. Но Вы, наверное, знаете, что некоторое время назад в интернете появился фильм непонятных производителей, где ряд высокопоставленных бывших военных, в частности, господин Балуевский (Ю.Н. Балуевский), обвиняет Вас в том, что Вы промедлили, когда Грузия напала на Южную Осетию, что Вы промедлили сутки, и только вмешательство В.В.Путина заставило, скажем так, российскую сторону действовать. Как Вы можете это прокомментировать?»
Дмитрий Медведев ответил: «Я не смотрел этот фильм, хотя я видел отзывы на него, какие-то кусочки в интернете, не знаю, кто его автор, кто его заказчик. Там действительно участвуют некоторые генералы, которые либо к моменту начала событий здесь, на территории Южной Осетии, уже были уволены из Вооружённых сил, либо находились на действительной военной службе.
Мне трудно комментировать мотивы, по которым они давали те или иные интервью. Собственно, я там ничего сверхъестественного не услышал, ну, может быть, за исключением некоторых комментариев, которые дал бывший начальник Генерального штаба – крупный военный стратег, который в основном служил в Ар-батском военном округе и который к моменту начала событий в Южной Осетии был мной уже с должности начальника Генерального штаба уволен и переведён в Совет безопасности. Кстати, почему-то в рамках работы в Совете безопасности, когда он числился в этом органе, у него комментариев не возникало, но, видимо, после того, как он оттуда ушёл, у него появилась потребность высказаться.
Что я могу сказать по этому поводу? Все решения, которые были необходимы, были приняты ровно тогда, когда это было необходимо сделать. Я исхожу из того, что эти решения касались на тот момент иностранного государства – государства, которое до 26 августа мы признавали Грузией. Да, у нас были свои отношения и с Южной Осетией, и с Абхазией, но тем не менее мы выступали за восстановление территориального единства, хотя и понимали, что это практически невозможно. Так вот, эти решения могли быть приняты только в случае начала прямой агрессии против граждан России и российских миротворцев. Это произошло в ночь с 7-го на 8-е число. Могу вам сказать буквально, хотя я это неоднократно говорил, но, видимо, у людей это как-то из памяти выветривается, что я свои решения принял спустя 2,5 часа после того, как грузинская армия начала активные действия. Не раньше – потому что это было бы неправильно: это решение о применении Вооруженных сил Российской Федерации на иностранной территории, подчеркиваю: на иностранной территории! Но и не позже!
Я был удивлён некоторыми комментариями по поводу того, сколько тянулось принятие решения. Всё это враньё. Решение о том, чтобы нанести ракетный удар, было принято мной в 4 часа утра, а тот, кто говорит что-то другое, либо не знает реальных событий, либо сознательно их искажает, даже если в тот момент он находился на службе.
В отношении моих консультаций с коллегами, с министром обороны, с другими коллегами, я свои комментарии давал. Они заключаются в следующем: решения такого рода принимает только один человек, и этим человеком в тот момент был я как Верховный главнокомандующий и как Президент страны. Никакие другие консультации на эту тему вестись не могут и не велись. Если говорить о моих разговорах с Владимиром Владимировичем, то первый раз с ним я поговорил 8-го вечером, он находился в Пекине, там была Олимпиада, и мы с ним в первый раз связались по закрытой связи 8-го числа.
Но дело даже не в том, кто когда с кем связывался, а в том, в какой момент нужно было какие решения принимать. И я могу сказать абсолютно твёрдо: я уверен, что решение об ответном применении силы применительно к той ситуации, которая сложилась на территории Южной Осетии, мной и российскими Вооружёнными силами было принято ровно в тот момент, когда это было необходимо. В противном случае, надо сказать, мы бы не смогли решить те задачи, которые мы решили за пять дней. А мы их решили и решили с минимальными издержками. Если бы они были приняты позже, эти решения, тогда действительно ситуация могла бы быть совершенно другой.
Если же говорить о той ситуации, которая была раньше, то могу вам сказать прямо и просто: здесь на протяжении 20 лет шла война, но это была тихо идущая и очень тяжёлая гражданская война между отдельными частями и этого государства, и отдельными этносами. И в принципе ничего здесь не менялось ни в 1992 году, ни в 1995-м, ни в 2006-м – здесь было постоянное поле напряжённости, которое мы чувствовали, и именно поэтому старались помочь в разрешении этого конфликта. Россия участвовала в трёхсторонней комиссии – российско-осетинско-грузинской, именно поэтому здесь были наши миротворцы. Но, к сожалению, это не смутило тогда господина Саакашвили, когда он принял решение нанести соответствующий огневой удар, и это очень печально, потому что – я уже об этом говорил – тем самым он отрезал от своей страны очень значимые куски и, по сути, растерзал своё Отечество.
Вот таков мой комментарий на этот продукт, о котором вы говорите. Мне очень жаль, что у людей такая короткая память, я имею в виду тех людей, которые в тот момент находились на тех или иных должностях».