Художественный руководитель Юго-Осетинского государственного драматического театра Тамерлан Дзудцов
о «Фатиме», абстракции и грядущих постановках
На площадке Государственного комитета информации и печати и агентства Sputnik прошли две пресс-конференции, на которых обсудили старт театрального сезона спектаклем «Фатима» на сцене нового госдрамтеатра.
По словам Тамерлана Дзудцова, оценку спектаклю должен давать зритель.
«Режиссер все время находится за кулисами, нервничает, он уже не может повлиять на ход дей-ствий. Спектакль идет, зритель внимательно смотрит и ты сделал все, что мог. Артисты сильно нерв-ничали, столько событий за один день. Но каждый артист знал – он открывает новый сезон в новом театре. Для каждого это было очень важно, тем более это произведение Коста Хетагурова и все понимали – нельзя сыграть плохо. Артисты, стоя за кулисами, нерв-ничали за каждый вздох, и это вполне нормально», – поделился переживаниями худрук театра.
Тамерлан Дзудцов согласился с мнением Людмилы Галавановой, сказанной ей во время премьеры: «Спектакль бывает готов окончательно к пятому, шестому показу».
– «Абсолютно верно. Спектакль бывает готов к пятому, шестому разу. Со временем артисты наблюдают, как зритель воспринимает спектакль. Действия и движения с каждым разом оттачиваются, становятся четче, увереннее. Артист привыкает к сцене. Столько лет работать в здании Совпрофа, а затем выйти на большую сцену – это совершенно другая атмосфера. Сцена, как алтарь человеческих душ, и она должна искриться от энергии. Люди, которые не успели на премьеру « Фатимы» ничего не потеряют, ведь смогут увидеть пьесу в более отточенном варианте», – отметил Тамерлан Дзудцов.
На вопрос о том, как к нему пришла идея сыграть спектакль двумя разными составами артистов, он ответил, что долго шел к этому в процессе работы.
«Мне нужно было найти Фатиму, которой я мог сказать, чтобы она сыграла то, что я хочу. Есть момент, когда режиссеру идут на встречу, говорят, что все было хорошо. Но ты либо видишь образ, который хотел, либо этого образа нет. К счастью, у нас появилась Инга Маргиева, которая даже не верила, что попадет в основной состав. Во втором составе Фатиму будет играть более опытная артистка Альбина Хугаева», – раскрыл детали художественный руководитель театра.
Как шла подготовка сценария, отходили ли вы от самой поэмы, как отбирали артистов на главные роли – эти вопросы интересовали журналистов.
По словам Тамерлана Дзудцова, когда он взялся за постановку «Фатимы», то перечитал все версии пьесы, посмотрел фильм, который отложил в сознании зрителя некий образ.
«Это сыграло злую шутку, потому что после этого никто не читал поэму в оригинале. Мне даже стало неудобно от Коста из-за интерпретации его произведения. Я взял классическую поэму потому, что лучше Коста никто не сможет ее написать и сказал, что ничего не добавлю и буду работать по тексту Коста. Несколько сцен надо было объединить в единый образ. Я работал над сценарием несколько лет, не отходя от текста, но его надо было распределить между образами. Если вы прочтете поэму, увидите, она начинается по-другому. У меня она начинается со сцены пастухов. Я создал сюжетную линию. Надо отдать должное людям, работавшим над спектаклем. Они с душой подошли к работе. Это адский труд – постоянно держать зал в напряжении», – поделился творческим замыслом Тамерлан Дзудцов.
Оценивая игру артистов разных составов, он отметил, что оба состава играют по-разному.
– «Они вкладывались в свою работу. Это была полезная практика, потому что каждый старался играть лучше, чтобы быть, так сказать, несравненным. Почему мы должны убивать чью-то мечту и говорить: «Ты не будешь Фатимой». Я задаю всего один вопрос: « Ты сможешь это сделать?». Так что, это не просто ситуация, в которой я спрашиваю: «Ты текст выучишь?», – дал оценку игре актеров Тамерлан Дзудцов.
Гвоздем премьеры спектакля «Фатима» стала рушащаяся башня. Она особенно запомнилась зрителям. Отмечая этот эпизод, художественный руководитель театра отметил, что он режиссер символического театра.
«Если на сцене не будет символического образа, я не буду ставить спектакль. Мне нужно о чем-то сказать. Для меня важен образ спектакля. Когда я придумал его, то поделился с художником Мадиной Санакоевой и мы начали работать. Для меня очень важна разваливающаяся башня. Разрушение любви. Нам нужно говорить символами. Зритель должен думать не только над словами, но и над молчаливыми сценами. Мы использовали оригинальную музыку Феликса Алборова, аранжировку сделал Ацамаз Макоев. И все это звучало впервые. В спектакле мы использовали картины Коста Хетагурова. Костюмы смоделировал дизайнер Хох Бекоев. Шили их в мастерской у этномодельера Изольды Гогичаевой. Анатолий Маргиев оплатил все костюмы, и театр пополнил свои фонды. Президент РЮО Анатолий Бибилов сделал театру щедрый подарок 50 театральных биноклей», – раскрыл технические вопросы спектакля Тамерлан Дзудцов.
Театралы с удовлетворением отметили, что в театре появилось такое новшество как синхронный перевод.
«На всех афишах будет написано, что осуществляется синхронный перевод. Русскоязычное население сможет приобщиться к нашему театру, ведь каждая пьеса будет переводиться на русский язык», – отметил худрук театра.
Тамерлан Дзудцов спокойно отнесся к критике его творчества. По его словам, если говорят, что пьесу надо было дополнить другими эпизодами, текстами, значит, мы что-то не доиграли.
«Это моменты, которые указывают нам, как мы должны дей-ствовать. Какая бы критика не звучала, мы всегда ее принимаем. На художественном совете, когда обсуждалась наша работа, я сам просил дать мне критику. Когда мы показывали «Юлия Цезаря» Шекспира, пьесу не приняла осетинская интеллигенция. Она встала и ушла со спектакля, сказав: «Что вы сделали с Шекспиром?». В то же время Россия не просто приняла нас с этим спектаклем, она подняла нас на уровень МХАТовских артистов периода возрождения. Когда прозвучали эти слова из уст московских критиков, наши артисты были в шоке. То есть я прошел, огонь, воду и медные трубы. Меня не удивит критика. Важно, чтобы караван двигался. С каждым разом работа артистов будет оттачиваться. 21 и 22 февраля в театре снова будет представлена «Фатима». Вы можете прийти и посмотреть, как изменится игра», – пообещал Тамерлан Дзудцов. Что касается планов, то, по словам худрука, артисты немного засиделись.
«Нас ждет Северный Кавказ, ждет Россия. Мы скоро начнем репетировать и скоро начнем выезжать на фестивали. Мы получили приглашение от Луганского театра, а также приглашение на «Кавказский меловой круг» в Адыгее. Помимо этого мы отправимся в тур по Северному Кавказу. Когда в Цхинвале будет достроена гостиница, мы хотим организовать фестиваль «Кавказский дом» и приглашать гостей.
На вопрос, готовы ли наши театралы к абстрактному видению сюжета режиссером, или еще не могут отойти от классики, Тамерлан Дзудцов ответил, что он готов из любой классической пьесы сделать абстракцию.
«Иногда у меня даже получается наоборот. Абстрактную пьесу я превращаю в реальную. Реальность для меня – та же абстракция. У меня есть такая осетинская пьеса, которую я брошу в абстракцию. Это будет вызов не только критикам, но и обществу. Эта пьеса очень известного автора и с очень известным названием, но я ее пока не озвучиваю. После постановки мы поговорим, почему я это сделал. Могу сказать, что это будет бомба. Иногда я думаю, а не уехать ли мне на время премьеры (Смеется). Когда я поставил пьесу «Райская дорога в ад» Людмилы Галавановой в абстракции, она посмотрела на меня и спросила: «это я написала?». Она не общалась со мной неделю. И только потом я услышал, что спектакль был поставлен хорошо.
Анна ТЕДЕЕВА
