Надо ли Южной Осетии бояться российско-грузинской «оттепели»?
Российско-грузинское сближение является сегодня одной из самых обсуждаемых тем на постсоветском пространстве. Безусловно, «оттепель» в отношениях этих двух государств пока во многом носит весьма ограниченный характер, проявляется больше в риторике, в разговорах о перспективах и напоминает скорее зыбкую «декларацию о намерениях», чем мало-мальски определенный контур новой модели взаимоотношений обеих стран. Вместе с тем, это – неоспоримый политический факт и достаточно динамично развивающийся политический процесс. Встречи официальных и неофициальных представителей Москвы и Тбилиси, еще вчера считавшиеся невозможными, постепенно перестают быть сенсацией и, вполне вероятно, являются лишь верхушкой айсберга. А значит, не исключено, что, несмотря на осторожные высказывания обеих сторон, намерения о нормализации отношений могут превратиться в реальность гораздо быстрее, чем это кажется на первый взгляд.
НАШИ ОПАСЕНИЯ
За данным политическим процессом, по известным причинам, пристально следят в Республике Южная Осетия.
Теоретически отношение Цхинвала к грузино-российскому сближению можно разделить на две составляющие. Первая – это отношение к тому, что может пойти во вред национальным интересам РЮО, то есть то, что гипотетически может привести к “сдаче” Южной Осетии Россией. А вторая – налаживание экономических, культурных и прочих отношений между Россией и Грузией, идущее на пользу обеим сторонам, но не задевающее югоосетинских интересов. Однако на практике эти два аспекта, как справедливо замечает абхазский политолог В.Шария в своей статье «Сухумский взгляд на российско-грузинское сближение», тесно переплетены, чтобы можно было верить, что они при развитии грузино-российских отношений будут существовать абсолютно независимо друг от друга.
Более того, ни для кого не секрет, что лидеры «Грузинской мечты» склонны улучшение отношений с Россией напрямую увязывать с ее помощью в возвращении Южной Осетии и Абхазии в состав Грузии. Об этом открыто говорят как грузинские официальные лица, так и общественные деятели, представители интеллигенции, политологи и журналисты. «Улучшение грузино-российских отношений и нейтрализация абхазского и югоосетинского сепаратизма тесно связаны друг с другом», – таков, к примеру, основной посыл статьи «Новое правительство Грузии и перспектива урегулирования конфликтов» тбилисского политолога Симона Киладзе.
В подобной ситуации российско-грузинская «оттепель» вызывает серьезные опасения в Республике Южная Осетия. И эти опасения вполне понятны, особенно если учесть недавние факты из новейшей истории РЮО.
Напомню, что признанию Россией Южной Осетии и Абхазии предшествовал весьма продолжительный период, когда Москва проявляла определенную двойственность в подходах к урегулированию конфликтов. Она признавала мифическую «территориальную целостность» Грузии и видела решение югоосетинского и абхазского вопросов именно в ее рамках.
К этому периоду относится и пресловутая «теория крючка», которая во многом служила идеологическим обоснованием позиции вначале советского, а потом российского руководства, возглавляемого Борисом Ельциным, по вопросу взаимоотношений Грузии с Южной Осетией и Абхазией. Как пишет Инал Плиев в своей статье «В преддверии годовщины Кровавого Рождества – самое время вспомнить о теории крючка», согласно этой «теории» предусматривалось включение Южной Осетии и Абхазии в состав Грузии в обмен на российский контроль над Грузией. До того момента им отводилась роль «наживки», «крючка», способного удержать Грузию в орбите российского влияния.
«Теория» оказалась настолько живучей, что даже после признания Западом независимого Косово Россия хоть и пригрозила адекватным ответом, однако на признание Южной Осетии и Абхазии тогда не пошла. Понадобилась еще одна агрессия Грузии против Южной Осетии, сопровождавшаяся прямым нападением и попыткой полного уничтожения российских миротворцев, чтобы Москва, наконец, отбросила идеологические оковы «теории крючка».
Впрочем, некоторые российские политологи даже сегодня утверждают, что признание РЮО и Абхазии могло бы и не состояться, если бы Михаил Саакашвили не стал редактировать шестой пункт «Плана Медведева-Саркози». По их мнению, именно этот шаг, а не агрессия против Южной Осетии, стал для него фатальной ошибкой, не оставившей России другого варианта, кроме как пойти на признание Южной Осетии и Абхазии.
РЕНЕССАНС ИЛЛЮЗИЙ
Между тем, целенаправленная пропагандистская кампания по дискредитации решения России о признании независимости Республики Южная Осетия началась задолго до прихода к власти «Грузинской мечты». Причем, отнюдь не только на Западе. Некоторые российские политологи, политики, журналисты и другие общественные деятели использовали проблемы, с которыми столкнулась Южная Осетия, для обоснования тезиса о том, что РЮО якобы является нежизнеспособным государственным образованием.
В частности, чуть более трех лет назад эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко в статье «Цена вопроса», опубликованной в газете “Коммерсантъ”, недвусмысленно заявил, что «в Южной Осетии нет ничего и, скорее всего, ничего и не будет… Называть ее государством не повернется язык. Называть ее территорией России тем более не повернется, ибо тогда все происшедшее придется назвать аннексией». По его мнению, «со временем Южная Осетия будет все больше мешать России, напоминая тот чемодан без ручки, который тяжело тащить и жалко бросить». Два года назад данный эксперт повторил, что у РЮО нет никаких оснований для того, чтобы претендовать на роль самостоятельного государства, «а вот головной болью России Южная Осетия обязательно будет, причем достаточно серьезной». «Южную Осетию никто никогда и не признает из более-менее серьезных государств», – убеждал А.Малашенко.
У Южной Осетии нет возможности создать собственное государство – это «субъективное мнение» директора европейских и азиатских программ Института мировой безопасности США Николая Злобина приводится в материале «Абхазия поменяла часы на трусы». По словам политолога, при всем уважении к осетинам, государствообразующих факторов у них нет. «Я не думаю, что там сложится государство, наверное, там стоит придумать что-то другое, тем более есть Северная Осетия в составе России», – подчеркнул он.
Такого рода высказывания можно привести немало. Адептов этой, с позволения сказать, «теории» совершенно не смущал даже тот факт, что «нежизнеспособная», по их мнению, Республика Южная Осетия сумела сохранить свою государственность в течение более чем двух десятков лет в тяжелейших условиях войны, блокады, постоянных провокаций. Подобные сомнительные выводы настойчиво пытались внедрить в общественное сознание. Трудно было поверить, что речь идет о добросовестном заблуждении людей, попросту не знающих специфических особенностей развития Южной Осетии.
Очевидно, что эта кампания была напрямую связана с достаточно многочисленными спекуляциями на тему возможной «сдачи» Россией Южной Осетии, если в Грузии к власти придет приемлемое для Москвы руководство. Такого рода разговоры, то утихая, то вспыхивая с новой силой, сопровождают РЮО весь период, начиная с момента признания Россией независимости Республики Южная Осетия, и вносят довольно серьезную нервозность в югоосетинское общество.
Причем, надежды на подобный вариант развития событий питали не только в Грузии или на Западе. К примеру, еще в августе 2010 года, т.е. задолго до прихода к власти «Грузинской мечты», известный российский журналист Михаил Шевченко заявил в ходе телемоста Лондон-Москва, что Южная Осетия может реинтегрироваться в Грузию «при условии, если грузинская интеллигенция откажется от ставки на оголтелый национализм». Примечательно, что в этой ситуации более реалистичную позицию занял уже упомянутый выше Алексей Малашенко, который заявил: «Ни Абхазия, ни Южная Осетия в состав Грузии не вернутся, пока Россия жива».
Сейчас, с приходом к власти «Грузинской мечты», разговоры о «сдаче» Южной Осетии и Абхазии переживают настоящий ренессанс.
ДЕКЛАРАЦИИ «МЕЧТАТЕЛЕЙ»
С одной стороны, это связано с тем, что победа Бидзины Иванишвили на парламентских выборах в Грузии вызвала определенную эйфорию у части российской политической элиты и ряда политологов. Многие из них декларации «мечтателей», касающиеся урегулирования отношений Грузии с Россией, Южной Осетией и Абхазией, расценили как свидетельство кардинальных перемен в политике официального Тбилиси, углядев в этом чуть ли не признаки «пророссийской ориентации» правительства Бидзины Иванишвили. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что в основном все же преобладают гораздо более трезвые оценки данного события.
С другой стороны, очевидно, что прогрузинские силы, полтора десятка лет серьезно влиявшие на политику России в отношении к Южной Осетии и Абхазии, никуда не делись. Просто после августа 2008-го они считали за лучшее не высказываться. А теперь, с приходом к власти «Грузинской мечты», видимо, решили, что созрели условия для активизации.
АНШЛАГ В ТЕАТРЕ АБСУРДА
Причем ввиду отсутствия реального фактического материала, который мог бы «засвидельствовать» начало процесса «сдачи» Южной Осетии и Абхазии Россией, в ход идут высказывания официальных лиц Грузии и некорректные трактовки событий либо высказываний российских представителей.
В частности, турецкая газета «Today`s zaman», рассказывая о встрече специального представителя Грузии Зураба Абашидзе и заместителя министра иностранных дел России Григория Карасина, пишет, что «представители России заявили, что отношения улучшатся постепенно, и если такая тенденция продолжится, возможно, они изменят свое отношение к Абхазии и Южной Осетии».
В этом же ключе интерпретируется встреча бывшего секретаря Совбеза РФ Игоря Иванова с председателем комитета по внешним связям парламента Грузии Тедо Джапаридзе. Слова российского экс-чиновника о том, что, “если есть желание, то возможно урегулировать самые сложные проблемы”, некоторые журналисты поспешили интерпретировать чуть ли не как согласие Москвы на пересмотр результатов «пятидневной войны».
Свою лепту, безусловно, внес и духовный пастырь грузинского национализма Илья II, заявивший на встрече с московской грузинской диаспорой, что «Его Святейшество Патриарх Кирилл делает все, что в его силах, чтобы мы восстановили наше единство, единство Грузии», а «Владимир Путин… обязательно сможет помочь переломить ситуацию, и Грузия вновь станет единой».
Собственную интерпретацию слов Владимира Путина, сказанных на пресс-конференции в декабре 2012 года, положил в основу идеи о том, что Москва не будет возражать против изменения статуса Южной Осетии и Абхазии президент Института Восточного партнерства Авраам Шмулевич.
Как известно, глава Российского государства, отвечая на вопрос грузинской журналистки, сказал буквально следующее: «Россия не может изменить свое решение, связанное с признанием независимости Южной Осетии и Абхазии, мы не можем это сделать по определению. А Грузия не может согласиться с тем, чтобы признать их независимый статус. Я не представляю, что можно здесь сделать… Как преодолеть эти самые сложные проблемы в наших отношениях, у меня пока нет ответа, но, поскольку появились люди, которые готовы заняться этим профессионально, давайте будем думать об этом вместе».
В статье «Тифлисская губерния – цена вопроса» А.Шмулевич заявил, что эти слова президента России означают, что «Путин дал «зеленый свет» изменению статуса Абхазии и Южной Осетии». «Единственный логически возможный выход из этого тупика, – подчеркнул А. Шмулевич, – или раздел «оккупированных территорий», или некий совместный статус управления ими в рамках объединения РФ и Грузии в формате Евразийского союза».
Автор также отметил, что «на той же конференции Путин назвал цену решения данного вопроса – это «Тифлисская губерния». Далее А.Шмулевич констатировал, что «в Грузии найдется достаточно тех, кто готов заплатить максимальную цену – вплоть до «Тбилисской губернии», за возвращение под власть грузин отторгнутых у Грузии территорий». По его мнению, «именно эти люди сейчас находятся у власти Грузии».
Вячеслав ГОБОЗОВ, политолог
Окончание в следующем номере
