ИМЯ ЛЮДМИЛЫ ГРАФОВНЫ ВПИСАНО В ЗОЛОТУЮ ЛЕТОПИСЬ ОСЕТИИ

Имя Людмилы Графовны Галавановой по праву вписано в Золотую летопись Осетии. Это имя покорило зрителей в 60-х годах, восхищает и покоряет сегодня. Природа наделила ее красотой, на­делила не только талантом актрисы, но и огромным поэтическим дарованием.
Она сильна духом, способна противостоять любым испытаниям судьбы, при этом, не обременяя никого вокруг.
Она по-прежнему величава, присутствие ее на сцене по-прежнему собирает полные аншлаги.
Людмила Графовна – яркий представитель осетинской творческой элиты. Любители искус­ства знают ее не только как народного артиста, но и как прекрасного поэта, чьи стихи переложе­ны на музыку и звучат на устах не у одного поколения благодарных слушателей. Мне памятен ее творческий вечер, который состоялся в Доме культуры городского парка культуры и отдыха в 70-е годы, когда она впервые вынесла на суд зрителя свои поэтические строки. Зал сотрясался от грома аплодисментов, публика стоя приветствовала любимую актрису и Кима Суанова, чей великолепный мелодичный голос создавал чудесный фон ее поэзии.
Это было поистине триумфальное действо! Каждая поэтическая строка несла красоту, оду­хотворенность, мудрость, нежность и силу духа этой яркой и неподражаемой личности.
Людмила Галаванова – это имя стало неотъемлемой частью истории нашего драматического театра. На сцене этого дома необычайно глубоко раскрылся ее разносторонний талант.

Мадина ОСТАЕВА, министр культуры РЮО (2014-2017 гг.)

АКТРИСА ПОРАЗИТЕЛЬНОЙ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ, ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЧЕСТНОСТИ И ПОРЯДОЧНОСТИ

Годы, проведенные в Южной Осетии, – одно из самых ярких и дорогих моему сердцу воспоминаний. Я благодарен судьбе, что был в этом уникальном уголке мира, узнал его людей, попытался сделать хоть что-нибудь полезное для этого края в благодарность за замечательный прием.
И среди ярких маяков, что освещают для меня пространство этих воспоминаний, бесспорно, мощнейший свет исходит от имени Людмилы Галавановой – не только великой актрисы, но и личности, звучание имени которой выходит за пределы деятеля театрального искусства, поэзии, литературы, но становится общественно значимым, обретает уровень национального достояния.
Но я позволю себе лишь краткие заметки о моих встречах с Людмилой Графовной. Это случилось в 1977 году. Тогда мы работали над трагедией Шиллера «Дон-Карлос» в переводе народного осетинского поэта Гафеза. При первом знакомстве я увидел актрису с уникальными данными, что называется, без амплуа, то есть было неясно, что она должна играть, для какой роли она предназначена природой. И только постепенно я стал понимать, что Людмила Галаванова может играть все. И это не слова – это действительно так. Ее диапазон абсолютно безграничен. Любой жанр от фарса до трагедии, любая роль от неповторимого, запоминающегося навсегда эпизода до главной роли, на которой держится спектакль и его зрительский успех. Музыкальная комедия – пожалуйста – она превосходно поет, пляшет, запросто делает шпагат при ее значительной фигуре. На следующий вечер – трагический пафос, острота рисунка, глубокий психологизм. Такой она была в роли Эболи в «Дон-Карлосе». И при удивительном разнообразии – всегда правда, естественность, убедительность, заразительность, яркая выразительная речь. Это Людмила Галаванова.
Работая с Людмилой Графовной, я общался с актрисой поразительной добросовестности, профессиональной честности и порядочности. Получив великолепную школу во МХАТе, обладая огромным природным талантом, она всегда с одержимостью работает над ролью, добивается точности и выразительности каждого мгновения пребывания на сцене, сохраняя при этом импровизационность и полную творческую свободу.

Анатолий АЗАРЕВИЧ, режиссер

НЕТ КОНЦА ЕЕ ТВОРЧЕСТВУ

С Людмилой Галавановой мы знакомы давно. Мой дорогой супруг Геор Хугаев в начале 60-х годов прошлого столетия был приглашен в Южную Осетию как режиссер театра им. Коста Хе­тагурова, и я часто ездила с ним в Цхинвал. С Людмилой связаны памятные, родственные кусочки жизни. Она необычный, талант­ливый человек.
Людмила Галаванова – это личность. Личность богатая, много­гранная. Творчество в моем понимании – это раскрытие души художника и выдача читателям, актерам, музыкантам свое ощущение жизни, понятий нравственности, преданности, патриотиз­ма… всего. У Люды есть чем поделиться. Если говорить о ее актерском творчестве, то оно раз­нообразно. Обозначать ее амплуа абсолютно ни к чему. Ей свойственны нежнейшая, тончайшая, хрустальная лирика, умение любить на сцене. Ей свойственна невероятная дерзкая яркость в характерных ролях, которые тоже имеют в своей основе очень много национальных моментов, и это принимается народом великолепно и порой ее яркие хулиганские вещи воспринимаются с восторгом.
Ее психологизм в драмах интеллигентен, утончен. Ее трагедийные роли убеждают и вызы­вают слезы. Этот человек щедрого творческого начала. Но эта щедрость вылилась и в поэзию, и она по-женски открыла свою душу, потому как не могла молчать.
Геор очень ценил Люду. В его постановках она играла очень часто. Как-то, приехав в Цхин­вал, я помогала Геору ставить спектакль «Фатима». Люда играла роль Кошерхан. Ее мудрость, ее человеческие достоинства, этикет национального порядка просвечивали в ней, и это делало роль очень интересной. Людмила – очень крупная во внутренних ощущениях, в сценическом выражении. Она несет самые красивые этические и эстетические национальные понятия.

Валерия ХУГАЕВА, народная артистка РСФСР и РСО-Алания, лауреат Государственной премии им. К. Л.Хетагурова

ОНА ДЛЯ МЕНЯ ЕСТЬ И БУДЕТ НА ПЬЕДЕСТАЛЕ

Люду знаю с детства, но познакомилась с ней в 1989 г. Цхинвальцы были заядлыми театралами. В традиции было семейное хождение в театр. Почти каждая семья имела абонемент и считала праздником посещение театра. Помню эту приятную суматоху, оживление в доме, праздничные наряды и торжественное шествие в театр. Гардеробная, где снималась верхняя одежда, буфет, мягкие кресла в зале и волшебный момент поднятия занавеса. Особым праздником было участие Людмилы Галавановой. Помню ее в спектак­лях «Мамаша Кураж», «Макбет», «Волчица», «Дон Карлос», «На всякого мудреца довольно просто­ты», «Мораль пани Дульской», «Гибель Нартов» и много-много других драматических и комичес­ких ролей, широкий диапазон которых подчеркивает многогранность и большой талант актрисы.
Для меня она была небожителем, чем-то недосягаемым, что недоступно простому смертному. Затем настали времена борьбы за свое национальное достоинство, времена митингов, собраний, времена «Адамон Ныхас». И опять Люда Галаванова со своей мощной энергетикой, харизмой, через край льющей патриотизмом. Каждое ее выступление впечатывалось в сознание, вызывая безоговорочное доверие, а стихи воспринимались как лозунги – бежать и спасать Родину. И вдруг подруга меня приглашает пойти к Галавановой. Я обомлела – как? Вот так просто пойти к великой актрисе, уже любимому поэту?! После долгих уговоров я пошла, конечно, с цветами, робея, предполагая увидеть утомленную славой и почитанием актрису.
А потом было потрясение, даже вначале немного разочарование. Эта совершенно простая, естественная и абсолютно искренняя женщина, та самая Людмила Галаванова, которая потря­сает своей игрой на сцене?
Вскоре стало ясно, что самая отличительная черта талантливейшей актрисы и поэта Людми­лы Галавановой – это скромность, постоянное неудовлетворение собой и поиск путей в творче­ской реализации – то есть все то, что отличает истинно талантливого и творческого человека. Потом мы стали подругами и, может, даже больше, чем просто подруги, но никогда я не смею обратиться к ней на Ты, она для меня есть и будет на пьедестале.

Нелли ТАБУЕВА, начальник отдела охраны памятников при Министерстве культуры РЮО

МАМА, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Благодаря родителям я с детства была окружена волшебной атмосферой театра, связавшего меня на всю жизнь особыми узами с миром искусства.
Театр был нашим вторым домом, о котором я бережно храню счастливые воспоминания детства. Хорошо помню, как мы собирались с мамой на спектакль, как проходили через слу­жебный вход в театр, как поднимались вместе в гримерную, как меня будоражили знакомые запахи. Я замирала в ожидании преображения, и прямо у меня на глазах мама превращалась в Гертруду, Эболи, Дуэнью, пани Дульскую… Нам оставалось спуститься вниз в комнату ожидания. Там всегда бывало оживление: кто -то вполголоса распевался, кто-то повторял роль, проверялся реквизит, слышны были разговоры, смех, но все умолкали, как только раз­давался первый звонок. Артисты проходили за кулисы, туда, где жил особый дух, где цар­ствовала магия сцены. Звенел последний звонок, все на мгновение замирало, и начиналось волшебство…
«У нас, – как говорит мама, – театральный зритель». Зал всегда был полон, публика добро­желательна, любимых артистов не отпускали со сцены без цветов и восторженных оваций. Я помню, какое чувство восторга в моей детской душе вызывало безотчетное понимание того, что происходило между артистами и зрителем – как импульс, посланный в зал, возвращался обратно на сцену, усиленный многократно. Я радостно ловила это нарастание волны, которая захватывала к концу представления всех без исключения. И, конечно, финал – венец единения, апофеоз всех чувств!
Спектакль заканчивался, и градус накала постепенно снижался, возвращая нас в обычную действительность, актеры – немногословные, чуть бледные, – расходились по домам.
Я тогда не понимала, что мама настоящая, большая актриса. Вся ее жизнь и творчество были неотъемлемой частью моего внутреннего пространства и потому естественным, боюсь сказать обычным делом, казались ее сценическое дарование, творческий успех, любовь и признание зрителей.
Очень трудно судить о маме как об актрисе, поэтессе, боюсь не найти подходящих слов и, разумеется, я пристрастна. Но ею сыграна одна роль, лучшим знатоком которой я являюсь по определению, где она – моя мама.
Первое, что приходит в голову, что является отправ­ной точкой моего восприятия, – она большая, из «штучных». Творчество мамы, ее жизнь, ее индивидуальность так мою жизнь обогатили и занимают такое большое место в моей душе, что не могу понять, где та линия, которая отделяет ее от меня, где заканчивается она и начинаюсь я.
Главным инструментом ее воспитания было наше общение. Она никогда не пыталась отсечь что – то лишнее во мне и не искушалась стремлением привнести черты, мне не свойственные. Она не «воспитала» во мне ни одного комплекса. В наших отношениях, я не была ни плохой, ни хорошей, у меня была возможность быть собой – быть свободной, чувствуя понимание, доверие и тепло родного человека.

Алена ТЕДЕЕВА

Из книги Оксаны Хетагуровой «Мæ адæм, уæ разы лæууын æз ныфсджынæй…»