В первой половине XIX в. произошло переселение значительного числа осетин на равнину, что, однако, не решило проблемы земли для населения, оставшегося в горах. Малоземелье было по-прежнему характерным явлением для всей горной Осетии. В результате естественного прироста населения с каждым годом количество земли на душу населения становилось меньше. Средний надел пахотной земли на двор во многих селах Дигории, Алагирского ущелья, Центральной и Южной Осетии составлял не более 0,54 десятины. В некоторых приходах в 1888 г. размер пахотной земли на семью был еще ниже. В Нузальском приходе, например, более двух третей семейств располагали участками менее 0,5 десятины. В Садонском приходе размер надела составлял 0,33 десятины, в Галиатском – 0,30, в Дагомском 0, 27 десятины.

Во многих районах Южной Осетии земельный надел на душу составлял в среднем от 0,11 до 0,16 десятин. Как в горах, так и на равнине насчитывалось большое число безземельных крестьян, существовавших за счет аренды земли.

Территория горной Осетии, находящаяся в зоне ледников Главного Кавказского хребта, отличалась не только исключительным малоземельем, но и суровым климатом, особенно в высокогорных районах, где почти единственным хлебным злаком был ячмень, как наиболее морозоустойчивая культура, хотя он также часто не успевал созревать и погибал от ранних морозов и снегопада. Поэтому в отличие от гор Дагестана и Западного Кавказа в горной Осетии почти не были известны садоводство, возделывание многих огородных и зерновых культур.

Малоземелье и безземелье в горах являлись главной причиной высокой стоимости земельных участков. Все пахотные участки делились на две категории: хъугом и кæрон зæххытæ; особенно высоко ценились участки хъугом, имевшие более плодородную почву, и дававшие более высокие урожаи. Такую землю, по-видимому, имели в виду дореволюционные исследователи, когда отмечали, что в горной Осетии «возделанная земля столь дорога, что место, на котором может лечь бык, стоит быка». По мнению исследователей, стоимость клочка плодородной пахотной земли достигала в конце XIX -начале XX в. баснословной цены – 400, 600 и даже 1000 руб.

Хъугом легче было обработать, удобрить и т. д. На таких участках возделывали наиболее урожайные в горах культуры – ячмень и пшеницу – и продавали их обычно только с согласия родственников. Хъугом часто служил платой при кровной мести.

Огромные пастбищные уго-дья, лучшие пахотные и сенокосные участки в горах Дигории, в Куртатинском и Тагаурском обществах, а также в равнинной полосе Северной Осетии являлись собственностью феодалов и кулаков-овцеводов, сдававших их крестьянам за арендную плату. Достаточно сказать, что в руках дигорских помещиков Тугановых находилось более 19 790 десятин земли в равнинной Дигории. Феодалы Бежевы и Датиевы владели в горах Северной Осетии 2622 десятинами, а Карабугаевы и Кантемировы в Дигорском ущелье – более 3370 десятин и т. д.

Во второй половине XIX в. гонимые земельным голодом, осетины массами переселялись в Грузию и в равнинные селения Северной Осетии, где их называли «временнопроживающие». Эта категория крестьян, составлявшая значительное число, не имела права пользоваться даже общественными выгонами.

Несмотря на то, что недостаток земли испытывали как в горной, так и в равнинной Осетии, между этими районами страны существовала большая разница в формах землевладения и землепользования.

В горах в XIX в. пахотные и сенокосные угодья являлись частной собственностью отдельных крестьян, передававших их по наследству. Лишь пастбища и леса находились в общем пользовании сельской общины.

На равнине вплоть до Великой Октябрьской революции существовало в основном общинное землевладение. Вся земля – пахотная, сенокосная, выгон и лес – принадлежала всему обществу. Пахотные и сенокосные земли подвергались ежегодному переделу.

Перед началом пахоты на общем сходе села выделяли от каждого квартала по 1-2 человека делильщиков, которые по жребию распределяли весь пахотный земельный фонд между кварталами, а затем эти участки делили между жителями отдельных кварталов по числу дворов (хозяйств).

В дореволюционной Осетии наиболее распространенной формой землепользования была аренда, которой пользовались, кроме «временнопроживающих», подавляющее большинство горцев, таким образом они обеспечивали себя хлебом со своих участков в лучшем случае на полгода. Земля арендовалась горцами у равнинных жителей, преимущественно у помещиков, кулаков и казачьей верхушки, среди которых наиболее крупными владельцами земель являлись помещики Тугановы. У них арендовали землю обычно дигорцы и отчасти алагирцы. По данным М. В. Рклицкого, жители горной полосы Северной Осетии вынуждены были арендовать на равнине 2,5 тыс. десятин пахотной земли и 1000 десятин сенокосной земли, а жители равнинной – 10 тыс. и 3,7 тыс. десятин соответственно.

Существовало несколько видов арендной платы. В горах за арендный участок пахотной земли хозяину полагалась половина урожая. Кроме того, арендатор был обязан произвести удобрение данного участка. На равнине арендная плата все время увеличивалась. Особенно это касалось земельных участков, засеянных кукурузой, которая приобрела во второй половине XIX в. товарное значение. Так, если в середине XIX в. арендная плата за десятину земли под кукурузу равнялась 1-2 руб., то в конце столетия она достигла 10-12 руб.

Из хлебных злаков осетинам с давних пор известны просо (йау), ячмень (хор, хъæбæрхор), пшеница (мæнæу). По мнению В.И. Абаева, названия этих культур в осетинском языке восходят к древнеиранскому. Все эти культурные растения возделывались и предками осетин, о чем свидетельствуют данные археологии и осетинского фольклора. В высокогорных районах из-за сурового климата успевал созревать только ячмень.

Путешественник Клапрот в начале XIX в. писал: «Жители селений, расположенных в предгорьях, имеющие поля на равнинах, не сеют ни овса, ни ячменя, но немного пшеницы, большое количество проса».

Важным событием было появление у осетин в XIX в. кукурузы, которая поразила их своим необычайным для злаков видом и была названа нартхор (хлеб нартов). Несмотря на позднее знакомство осетин с этой культурой, она нашла отражение в фольклоре.

Хлебными злаками, новыми для осетин, были также рожь и гречиха, заимствованные во второй половине XIX в. у русского казачьего населения, о чем свидетельствуют их русские названия. Рожь – «хлепа», что означает «хлеб», имеется и второе название – «сылмæнæу», т. е. «женская пшеница», гречиха – «крупа».

Из новых культур наиболее широкое распространение получила рожь, проникшая в высокогорные районы Осетии. Эта культура почти не встречалась на равнинных землях, но ее сеяли, судя по материалам «Ведомостей о посеве и урожаях за 1897 год», в горах Архонского, Нузальского, Тибского и других приходов.

В равнинной полосе Северной Осетии возделывали преимущественно пшеницу, ячмень и просо. Во второй половине XIX в. здесь началось массовое выращивание кукурузы.

В этот период в условиях развивавшихся товарно-денежных отношений кукуруза становится главной товарной культурой. Почва и климат Владикавказской равнины были особенно благоприятны для ее распространения. В 1881 г. начальник Владикавказского округа доносил: «В казачьих станицах возделывается преимущественно пшеница, а в туземных селениях – кукуруза». Осетинские феодалы, кулаки и зажиточные крестьяне, сосредоточивавшие в своих руках большое количество земли, засевали ее преимущественно кукурузой. Как правило, кукуруза закупалась в огромном количестве на местах приезжими скупщиками и вывозилась в крупные города Центральной России как сырье для винокуренных заводов.

В начале XX в. кукурузу стали выращивать также и в некоторых горных районах Северной Осетии, например в нижних селах Алагирского, Куртатинского и Тагаурского обществ. Вместе с широким распространением посевов кукурузы на большой территории в Северной и Южной Осетии увеличивалось и количество выращиваемых сортов. Кроме кавказских здесь появились французские, чилийские, канадские и другие сорта кукурузы, завозимые из этих стран осетинскими отходниками.

В горной полосе Осетии существовала в основном беспаровая обработка почвы, что объяснялось малоземельем. Только некоторые горцы, владевшие значительными земельными участками, могли применять систему земледелия с трехпольным севооборотом.

В высокогорных районах земля требовала ежегодного удобрения. В низменных селах Куртатинского и Тагаурекого обществ, а также в ряде мест Юго-Осетии пахотные участки, отличавшиеся значительным плодородием, удобряли через 2-3 года.

Географические условия и рельеф местности Осетии определяли основные типы земледельческих орудий. Наиболее древним и распространенным видом пахотного орудия в горах до недавнего времени была примитивная соха (дзывыр), появившаяся в первой половине I тысячелетия до н. э. По своему названию дзывыр восходит к древнеиранскому названию.

Среди находок Змейских аланских раскопок был обнаружен железный лемех, сходный с лемехом сохи. Это свидетельствует о том, что во-первых, дзывыр несомненно был одним из главных пахотных орудий у алан, во-вторых, им обрабатывали земли не только горцы, но и жители равнинных сел, в частности района Верхнего Джулата.

В предгорных и «степных районах Осетии, где выращивались главные хлебные культуры, земледельческие орудия труда «постепенно менялись и совершенствовались. Почти до 80-90-х годов XIX в. земля у равнинных осетин обрабатывалась тяжелыми деревянными плугами. Этот плуг, имевший широкое распространение также у других горцев и русского казачьего населения, требовал от 4 до 8 пар волов, одного плугаря и трех погонщиков. В Южной-Осетии большей частью впрягали буйволов почти в таком же количестве.

В связи с климатическими и природными условиями сельскохозяйственные работы в горах начинались гораздо позже, чем на равнине. Следовательно, сельскохозяйственный календарь осетин сформировался не в горах, а на равнине. Не подлежит сомнению, что он был создан аланами-осетинами в период их обитания на равнине Северного Кавказа. Оттесненные в горы, они сохранили и передали своим потомкам этот календарь, хотя сельскохозяйственные работы производились уже в другие сроки.

В горах сохранилась до наших дней и старинная борона (адаг) общекавказского типа, представляющая собой плетенку из хвороста, прикрепленную к деревянной жерди. Чтобы лучше уравнять землю, на адаг кладут камень или сажают мальчика. Такая борона пригодна для неглубоких горных почв. В недалеком прошлом она употреблялась и равнинными осетинами и их соседями для боронования посевов проса. В тех местах горной Осетии, где применение бороны было невозможно, употребляли своеобразные грабли с редкими крупными зубьями. У равнинных осетин использовали деревянную борону (похци) с деревянными, а позже железными зубьями.

Уборка хлебов производилась с помощью серпа (æхсырф), отличавшегося небольшим размером и имевшего зубчатый край. Наряду с этим серпом в Центральной и Южной Осетии, так же как и в других областях Северного Кавказа, большое распространение имеет до сих пор серп с большим радиусом и острым зубчатым лезвием.

При жатве хлебов наряду с названными серпами, изготовлявшимися местными мастерами, использовалась и коса (цæвæг), хотя в горах она применялась очень редко – только при уборке урожая после стихийного бедствия (града, бури и т. д.). Здесь считалось даже дурным пожеланием сказать горцу, чтобы он «скосил свои посевы косой». В горах жатва производилась в основном женщинами, так как в это время мужчины были заняты заготовкой сена. Высохший хлеб перевозили с помощью волокуш на ток, составлявший часто собственность нескольких разделившихся братьев или членов патронимии.

Молотьбу производили почти всюду при помощи крупного рогатого скота. «Хлеб топчется, – отмечал Ю. Клапрот, – быками на гумне; они не пользуются досками, как степные татары, потому что в этом случае солома, которую они заботливо берегут для зимнего фуража, совершенно раздавливается». То же самое наблюдалось и у северных осетин, поселившихся на равнине и сохранивших по традиции свой древний способ молотьбы с помощью скота, известный также многим другим народам Кавказа. Русское казачье население, среди которого жили осетины, имело для молотьбы 6-8 граненные каменные катки, заимствованные у них моздокскими осетинами. К северным осетинам не проникла молотильная доска, имевшая широкое распространение в Дагестане и частично в Чечне. С конца XIX в. богатые осетины на равнине стали пользоваться конной молотилкой, в которую запрягали от 6 до 8 лошадей; позже появились паровые молотилки. Однако в горной Осетии почти до завершения коллективизации молотьбу производили при помощи скота.

Сельскохозяйственные работы у равнинных осетин завершались уборкой кукурузы, требовавшей много времени и физического труда. В период уборки кукурузы, как и при других сельскохозяйственных работах, на помощь равнинным жителям по-прежнему приходили малоземельные горцы. Возделывание кукурузы на больших земельных угодьях требовало новых сельскохозяйственных орудий и помещений для хранения зерна. Кукурузу перевозили на арбе, на которую ставили высокую продолговатую плетенку (кау) хранилась она обычно в больших деревянных или плетеных из хвороста амбарах (къуту), покрытых двускатной черепичной или соломенной крышей и располагавшихся во дворе. В конце XIX в. у осетин стали появляться деревянные амбары, покрытые черепицей.

Подготовлено по книге Б.А. Калоева «Осетины»