Премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе в интервью телеканалу «Имеди» вновь затронул тему восстановления так называемой «территориальной целостности», выразив уверенность в том, что при «последовательной политике и терпении» Тбилиси сможет «вернуть» Абхазию и Южную Осетию. Это заявление прозвучало на фоне продолжающегося острого политического кризиса в самой Грузии и предстоящих выборов в органы местного самоуправления, что позволяет рассматривать высказывания Кобахидзе не столько как элемент внешнеполитической игры, сколько внутриполитический ход, направленный на консолидацию электората «Грузинской мечты».
ПОЛИТИКО-РИТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
Тематика восстановления «территориальной целостности» давно стала устойчивым элементом идеологического нарратива правящей партии «Грузинская мечта». В ходе избирательной кампании 2024 года этот вопрос был обозначен как одна из ключевых целей партии, наряду с евроинтеграцией и выводом Грузии в группу стран с высоким уровнем ВВП на душу населения. Речь, в частности, шла о «мирном возвращении» бывших автономий, для чего «Мечта» должна была получить конституционное большинство с целью последующего изменения Конституции.
Нынешнее заявление Кобахидзе, прозвучавшее за полгода до муниципальных выборов, намеченных на октябрь 2025 года, вписывается в общий тренд мобилизации электоральной поддержки путем апелляции к националистическим чувствам и «главной грузинской мечте» о восстановлении границ периода существования ГССР.
Вместе с тем, наученный собственным негативным опытом, Кобахидзе явно не желает ссылаться на конкретные временные рамки, типа: «мы войдем в 2030 году в Евросоюз вместе с абхазскими и осетинскими братьями». На текущем этапе риторика премьер-министра Грузии носит характер выраженной неопределенности. Формулировки, использованные им, предельно расплывчаты: «развитие событий», «неизвестные процессы», «разные факторы» и т.д. При этом полностью отсутствует упоминание конкретных шагов, новых инициатив или некоей «дорожной карты». С одной стороны, подобные приёмчики позволяют оставить пространство для маневра и избежать конкретизации, чреватой имиджевыми издержками. С другой, «туманные мантры» Кобахидзе смахивают на символические декларации, предназначенные сугубо для внутренней аудитории.
РЕАКЦИЯ ЮЖНОЙ ОСЕТИИ И АБХАЗИИ
На заявление Ираклия Кобахидзе оперативно отреагировали в Цхинвале и Сухуме. Власти Южной Осетии в очередной раз напомнили о неизменности своей позиции, основанной на воле народа к независимости, закрепленной в Конституции. Было подчеркнуто, что заявления Тбилиси не способствуют стабильности в регионе.
МИД Абхазии также выразил несогласие с попытками Тбилиси навязать свою повестку, указав, что Республика Абхазия является самостоятельным государством. В Сухуме заявили, что перспективы урегулирования могут быть связаны лишь с равноправным диалогом, отказом от угроз и подписанием соглашения о неприменении силы.
Обе республики рассматривают курс Тбилиси как игнорирующий реалии последних трёх десятилетий, включая тот факт, что независимость Южной Осетии и Абхазии поддержана и гарантирована Россией.
Несмотря на достаточно резкую отповедь, полученную Грузией со стороны Южной Осетии и Абхазии, следует ожидать, что ближайшие полгода до муниципальных выборов тема восстановления «целостности» будет активно использоваться в риторике представителей правящих кругов и оппозиции Грузии. Учитывая внутриполитические процессы в Грузии и сложный международный фон в регионе Южного Кавказа, спикеры сторон будут делать все возможное для рекрутизации разных сегментов общества и их отвлечения от реальных проблем. Благо опыт прошлых десятилетий показывает, что «национальная» тематика в контексте доминирующих в Грузии общественных настроений часто позволяла переключить внимание общества на внешнюю повестку и сформировать образ «единой нации» перед вызовами извне.
Характерным признаком стало также отсутствие какой-либо реакции со стороны Москвы на очередные спекуляции, прозвучавшие из Тбилиси. Ранее представители МИД РФ и российские парламентарии неоднократно чётко обозначали отношение к попыткам Грузии пересмотреть существующее положение дел, подчеркивая, что предложения «вернуть» республики в состав Грузии исходят «от лукавого», а «поезд территориальной целостности давно ушёл». Российские спикеры каждый раз подчеркивают, что Россия будет содействовать диалогу, но исключительно на равноправной основе и при соблюдении ряда условий со стороны Тбилиси, включая подписание соглашений о неприменении силы, а также демаркацию и делимитацию границ.
Таким образом, грузинскому руководству давно обозначили предел допустимой политической риторики: попытки активизировать тему «возвращения территорий» не найдут поддержки у Москвы и не будут способствовать деэскалации.
Характерно также, что риторика премьер-министра Грузии, несмотря на призывы к «терпению», отражает отсутствие сдвига в позициях Тбилиси по отношению к Абхазии и Южной Осетии. Отказ от признания реалий последних тридцати лет, игнорирование воли народов республик и отсутствие новых подходов к постконфликтному урегулированию делают любые заявления об «объединении» не только бесперспективными, но и потенциально дестабилизирующими для региона.
Для подлинного прогресса в отношениях необходим отказ от политических мифов, признание субъектности Абхазии и Южной Осетии, а также готовность к равноправному диалогу.
Константин ТЕДЕЕВ
