Шел 1939 год. Ученики 10-го класса нашей Арешперанской средней школы Лагодехского района Грузинской ССР готовились к выпускным экзаменам. Радовались не только мы, выпускники (а было нас всего девять мальчиков и три девочки), но и все односельчане. Подумать только: ведь перед детьми потомственных земледельцев открылись все пути-дороги. Для людей моего поколения многое было впервые, в новинку. Мы, сельские мальчики, были большими мечтателями. Недалекое революционное прошлое еще свежо было в памяти наших отцов и дедов, старших братьев и сестер. Их рассказы о событиях гражданской войны, о подвигах красных бойцов и командиров передавались из уст в уста и нашей мальчишеской среде. Кто из нас не хотел походить на Чапаева, Буденного, Камо?!

Это было прекрасное, наполненное романтикой время, однако уже тогда мир стоял на грани новой мировой войны. Фашизм опутывал Европу колючей проволокой. Все тревожней и тревожней становился голос диктора, доносившийся из репродуктора. Мы не хотели верить, что кто-то осмелится посягнуть на нашу Родину. Но настал день, когда нам пришлось трезво, по-взрослому взглянуть в глаза действительности: всем классом нас вызвали в военный комиссариат для прохождения медицинской комиссии. Это было в начале лета, а осенью все мои одноклассники были призваны в ряды РККА. Меня же, как не подошедшего по возрасту, оставили до следующего призыва. С грустью и завистью я наблюдал, как мои товарищи отъезжали на призывной пункт.

Однако вскоре мое мрачное настроение рассеялось. Как отличника учебы меня зачислили на первый курс исторического факультета Горийского педагогического института. Студенческая жизнь полностью захватила меня! О чем я мечтал тогда? О том, как вернусь в родное село, приду в школу и расскажу детям о великой истории их народа, о героях минувших времен. Однако этому не суждено было сбыться.

Осенью сорокового я был призван в армию. Направили меня в 9-й мотополк танковой дивизии, дислоцировавшийся в Средней Азии. А летом 1941 года, когда я проходил стажировку на командира отделения, грянула война. На следующий день наша часть находилась на пути к фронту, и в начале июля я получил боевое крещение под Смоленском.

Бои были ожесточенные, в одной из схваток меня тяжело ранило в плечо, и я был направлен в далекий тыловой госпиталь, находящийся в Златоусте.

Помню, наш санитарный поезд подошел к перрону глубокой ночью. Тускло мерцали огни станции, которая была до предела заполнена народом. Встречать первых раненых фронтовиков вышло все население города. Нас буквально на руках носили прямо к госпитальным койкам. Прошли годы, но разве можно забыть ту теплоту и внимание, которыми нас окружали не только медперсонал госпиталя, но и жители Златоуста. Два с половиной месяца я находился в госпитале, а затем был направлен в Челябинск в батальон выздоравливающих для окончательного излечения.

В те дни формировалась 65-я морская стрелковая бригада из дальневосточных моряков и уральских рабочих. Сюда я и получил назначение. В конце сорок первого в ее составе вновь попал на передовую – на Карельский фронт. А в начале сорок второго наша бригада вела активные оборонительные бои в районе Медвежьегорска, Масельской и Сегозера…

13 апреля 1943 года после очередной успешной боевой операции меня приняли кандидатом в члены ВКП(б). В августе того же года я стал членом партии и вскоре меня избрали парторгом роты.

В апреле 1944 года на высоту, которую оборонял наш взвод, враг обрушил страшной силы артиллерийский и минометный удар, а затем предпринял разведку боем. В этот критический момент многое решали не только минуты, но и секунды. Находясь в дзоте, я заменил убитого пулеметчика и стал в упор расстреливать противника. Вскоре заговорила и наша артиллерия. После боя перед нашими боевыми порядками поле было усыпано трупами солдат и офицеров противника.

Разбирая боевые действия подразделения, старшие командиры говорили, что, наблюдая за боем, они вначале потеряли всякую надежду на то, что кто-либо остался в живых. В действительности же у нас потерь никаких не было. Здесь сказалась та кропотливая работа, которая велась по укреплению оборонительных рубежей, да и высокий МОРАЛЬНЫЙ дух и стойкость наших бойцов. За проявленное мужество и отвагу в этом бою несколько бойцов были представлены к правительственным наградам. Мне была вручена медаль «За отвагу».

В ряду сокрушительных ударов, нанесенных по врагу в 1944 году, особое место занимает летнее наступление Ленинградского и Карельского фронтов, в результате которого наши войска вышли к государственной границе с Финляндией, с которой было подписано соглашение о перемирии, положившее начало дружбе и добрососедскому сотрудничеству между двумя странами.

Достигнутое перемирие далось нелегко. С боями отвоевывалась каждая пядь родной земли. В одном из боев я дважды получил тяжелые ранения, но товарищи не оставили меня: перевязав раны, отправили меня в полевой госпиталь. Это было в конце июля 1944 года, а уже в сентябре, залечив раны, я возвратился в родную роту и был назначен комсоргом батальона.

А вскоре меня направили на учебу в военно-политическую академию имени В.И. Ленина. Это был мой первый приезд в Москву. Как только я получил увольнение в город, сразу же отправился на Красную площадь. Я, конечно, не мог предполагать, что на мою долю выпадет великое счастье быть участником события всемирно-исторического значения – Парада Победы.

Весть о безоговорочной капитуляции Германии застала нас на полевых занятиях под Москвой. Мы тут же вернулись в Москву и были свидетелями ликования москвичей.

Вскоре был получен приказ о подготовке к Параду Победы. Говорят, на свете не бывает чудес. Однако как объяснить ту поистине удивительную встречу, состоявшуюся у меня на Параде Победы? Она была столь неожиданной, что мы оба долго не могли поверить в реальность происшедшего. Дело в том, что в колонне 3-го Украинского фронта я увидел своего двоюродного брата Георгия Джиоева, с которым нас связывали не только родственные узы, но и десять лет, проведенных за одной партой. Так случилось, что его призвали в ряды Красной Армии на год раньше меня, и о дальнейшей судьбе друг друга мы ничего не знали. Прежде чем я оказался в крепких солдатских объятиях брата, успел взглянуть на его гимнастерку, на которой блестели ордена и медали. В тот момент я подумал: «Молодец, Георгий, не посрамил родную Осетию, родной народ». А ведь здорово получилось: одноклассники участвуют на Параде Победы!

Демобилизовался я осенью 1945 года. Работал на комсомольской, партийной, советской работе, был инструктором Цхинвальского горкома и Юго-Осетинского обкома партии, первым секретарем обкома комсомола, заведующим отделом горкома партии, председателем Ленингорского райисполкома. Имею звание заслуженного работника культуры Грузинской ССР.

Около сорока лет прошло с той памятной поры. С высоты прожитого я окидываю взором жизнь моего поколения и всегда с гордостью думаю: не зря мы воевали, погибали, строили!

К. ДЖИОЕВ, майор в отставке