Недавно была опубликована («Южная Осетия» №110) статья народного художника нашей Республики Андрея Базаева-Скифа «Еще раз о топонимах». Статья незначительная и по объему и по содержанию, но вызывает резко отрицательное отношение идеологическая позиция автора, а так же совершенное незнание художником истории родного народа, нашей литературы и искусства.
Я немного знаком с Андреем Базаевым, с уважением отношусь к его творчеству и личности, но, думаю, что это обязывает меня обратить его внимание на одну непременную черту публичного выступления интеллигента, человека творческого труда – предмет обсуждения должен быть всесторонне изучен, прежде чем судить о нем. Давний интеллигентский императив в таком случае – не суди о незнаемом.
Андрей Базаев выступил с рядом предложений и стоит о них подумать. Предложение первое: дать столице Республики «осетинское название», т.е. назвать «именем Ос-Багъатыра», прославленного царя Осетии, крупного политического военачальника, объединителя разоренных монголами земель, вождя осетин…, отдавшего свою жизнь за Ирыстон, в честь, которого в Кударгоме еще 70 лет тому назад пекли три пирога и произносили тост за него…»
Все это – чистое досужее сочинительство. Багъатары были в нашей истории. Были они военными предводителями в набегах, в походах, в оборонительных схватках с пришлыми грабителями, но не царями и не вождями осетинского народа, как их аттестует художник. Я родился и вырос в Кударгоме. 70 лет тому назад я уже знал лучших сказителей и самых признанных мудрецов в этом ущелье, но ни разу, ни от кого не услышал даже само имя – Ос-Багъатар. А ведь я с 1947 года регулярно собирал, записывал произведения фольклора в Кударгоме.
И еще. Кто, когда и как доказал, что Цхинвал – не осетинский топоним? На каком основании Андрей Базаев считает его иноязычным? Он ведь художник, а не топонимист. Нельзя принимать за истину чужие захватнические претензии. Интеллигент должен верить лишь серьезно аргументированной научной истине.
Второе предложение: «улицу 8 Июня переименовать в проспект Нартов».
Пытаясь обосновать свое предложение, наш художник заговорил языком пещерных антисоветчиков: «Советская власть давно ушла в прошлое. Старшему поколению хорошо известно, кто и зачем проводил революционные эксперименты для развала великой России».
Если бы наш художник безумно не повторял заученные им лживые пропагандистские измышления антисоветчиков и антиреволюционных знахарей, то он бы легко мог узнать хотя бы на собственном и своего поколения житейском опыте о том, что сделала власть Советов во благо нашему народу за шестидесятилетие – с 1922 по 1984 год. Ведь фактически развал Советского государства начался с 1985 года, когда Горбачев по подсказке своих забугорных хозяев навязал стране так называемую перестройку…
Южная Осетия в дореволюционное время в составе царской России находилась ровно 120 лет, со времен присоединения Грузии к Российскому государству до провозглашения нашего края автономной областью. И что же было сделано за эти 120 лет Царской властью для экономического и культурного развития нашего народа?
Ровным счетом ничего. На территории Южной Осетии функционировало, и то к концу названного периода, лишь три десятка начальных церковно-приходских школ. А в Кударгоме, откуда мы (я и Базаев) родом, на 8 тысяч (примерно) населения была одна школа с одним учителем… В Кударгоме первым человеком, получившим высшее образование был Теблоев Коста. И произошло это в 1929 году.
В 1969 году, т.е. через 40 лет, в Южной Осетии учащихся и учителей было 24 тысячи человек, т.е. каждый четвертый житель области. Это официальные статистические данные, которые я получил в нашем статуправлении, чтобы выехать с докладом о развитии нашей культуры в Венгрию. Там при одной университетской встрече с преподавателями факультета философии меня спросили: сколько в Южной Осетии докторов философии? Я пересчитал моих друзей философов в уме (Габараев Сослан, Кабисов Артем, Цховребов Зелим, Джиоев Отар, Козаев Аквсентий) и ответил: «Из тех философов, которых я знаю, докторов всего пять, остальные – кандидаты…» Венгерские ученые мне не поверили и задали второй вопрос – сколько людей живет в вашей области? Я ответил: около ста тысяч. Тогда они уверенно сказали мне, что этого не может быть, так как в Венгрии десять миллионов жителей, а докторов философии всего лишь четверо. Я перечислил наших философов по именам и фамилиям и попросил послать в наш пединститут телеграмму – работают ли у них такие-то доктора философии… Пришлось им поверить этой удивительной правде.
Народному художнику должно быть известно и то, что в досоветское время в Южной Осетии не было ни писателя, ни художника, ни артиста и ученого. Все, что мы имеем ныне – государственный театр, союзы писателей, художников, театральных деятелей, книгоиздательство, пресса (газеты на родном и русском языках), художественный журнал «Фидиуаг», «Известия», научно-исследовательских трудов, госуниверситет и Научно-исследовательский институт, общеобразовательные и профессиональные средние учебные заведения, художественное училище и музей искусств, Республиканская библиотека им. Анахарсиса, множество других библиотек и т.д. – это наследие советского периода в истории нашего народа.
И все это надо знать, всем этим гордиться и быть благодарным тому общественному укладу, который позволил нашему народу пройти такой изумительный путь культурного развития. Художнику же следует помнить одну прекрасную осетинскую пословицу: «Башню на горе не видит только слепой». И не надо притворяться ни слепым, ни манкуртом, не помнящим даже родную мать.
Третье предложение: «Улицу Сталина назвать именем великого сына Осетии Махарбека Туганова».
Обоснование: «Сталин уничтожил осетинский генофонд». И приводит имена «выдающихся осетин, расстрелянных сталинско-бериевской властью: Тыбылты Алыксандр, Хъуылаты Созырыхъо, Гаглойты Рутен, Джыккайты Алыксандр, Фæрниаты Къоста, Санахъоты Серги, Куымæридтаты Шакро, Барахъты Гино, Æмбалты Цоцко, Ардасенты Хæдзыбатыр и другие».
Во-первых, выдающиеся личности не составляют генофонд нации. И это должно быть известно даже обыкновенному газетчику, не говоря о народном художнике. А во-вторых, если уж заговорил о «выдающихся осетинах», то следует знать их подлинную судьбу.
Нашему заступнику «выдающихся осетин», оказывается, ничего не стоит зачислить в ряды расстрелянных людей, избежавших такой трагической судьбы. Так, из названных Базаевым людей, «расстрелянных Сталинской властью», двоих я знал. Это – Кумаритов Шакро, который, вернувшись из ссылки, еще многие годы жил и работал здесь, в родном краю. Это – Ардасенов Хадзыбатыр, поэт и литературовед, которого никто никогда не арестовывал и не расстреливал, с которым я был в дружеских отношениях. Умер он в декабре 1968 года на операционном столе во Владикавказе…
Один этот факт ясно говорит о том, что художник позволяет себе судить и рядить о том, что он знает лишь по людской молве. Это недопустимо не только на страницах печати, но и в обыденных пересудах. И с Андреем Базаевым еще более не должно случиться.
Что касается репрессий 37 года, то это трагически сложное явление. Борьба шла между сторонниками Советской власти и противниками ее, между троцкистами и сторонниками Ленина. То, что репрессии приняли такой массовый характер, в этом виноваты обе стороны, но ныне, после расправы с Советской властью, все принято сваливать на Сталина, о троцкистах -полное молчание. Это умышленная позиция сторонников Троцкого. Это – ложь явная, но она никак не снимает вины за массовые репрессии в стране с личности Сталина. Однако, чтобы судить об этой кровавой борьбе в верхнем эшелоне власти объективно, необходимо знать всю подноготную в методах и целях борьбы участников этой всемирной идеологической и рукопашной схватки за власть Советов и против нее… Без такого знания всякое суждение превращается в корыстную молву и безумную болтовню…
Четвертое предложение: «Старую часть улицы Карла Маркса назвать именем основоположника осетинской прозы Сека Гадиева, новую же часть переименовать в улицу Цомака Гадиева, выдающегося поэта, филолога, гуманиста, революционера».
Странное предложение!.. То утверждает, что революции делались «для развала великой России», то революционер заслуживает высокой похвалы. Нашему художнику, революционеру в топонимии, следовало бы знать, что Цомак был марксистом, хорошо владел немецким языком, читал Маркса в оригинале. Маркс был для него величайшим авторитетом в науке и в идеологической борьбе за интересы народа, творца материальных и духовных ценностей. И если бы услышал, что Марксу предпочитают его, он перевернулся бы в гробу.
И еще: мой земляк не стыдится упрекать нас, осетинскую интеллигенцию, в непонимании значения Сека и Цомака в истории осетинской художественной культуры: «Разве мы понимаем Гадиевых?» И тут же навязывают нам свое темное, но велеречивое определение: «Это две глыбы у основания осетинской культурологической башни». Словом, как у Лермонтова: «Есть речи – значенье Темно аль ничтожно». Но в отличие от продолжения у Лермонтова – внимать им без чувства стыда за их слагателя невозможно.
И последнее: прежде, чем публично излагать свои предложения, надо о них серьезно и основательно думать. Если же на такое осмысление нет времени, то помолчать до обретения досуга на размышление.
Нафи ДЖУСОЙТЫ
