Это мой родной край, моя маленькая ро­дина. Словно ковровые хурджины на пле­чах путника, повисла земля моих отцов на хребте Центрального Кавказа. Осетия – край высоких гор и равнинных предгорий, яростного рева бунтующих рек и вечного молчания вершин. Край резких контрастов.
Здесь за несколько часов ходьбы можно побывать и на широких многолюдных улицах большого современного города с его промышленными предприятиями, научно-пе­дагогическими учреждениями, театрами, бронзовыми монументами революционерам, мыслителям и поэтам, и в высокогорном селеньице в несколько дворов, где, словно орлы, дремлют древние боевые башни, па­мятники мужества, бед и распрей давно отшумевших времен.
Невелик мой край. На карте мира он за­нимает пространство величиной с игольное ушко. В старину мои предки шутили: стоит запеть одному петуху на краю Осетии, что­бы вся Осетия проснулась. Но эти же пред­ки сложили поговорку: маленькую невесту так же любят, как и большую.
Народ Осетии – народ давней и суровой истории, которая зарождается в густой мгле веков до нашего летоисчисления. На­род, переживший нескончаемую вереницу бед и несчастий, кровавых поражений и побед и вконец обескровленный в двухвековой борьбе с монгольским нашествием. Народ, которому не раз грозила опасность физического истребления, когда его числен­ность доходила до нескольких тысяч чело­век, и все-таки выстоявший и дождавший­ся свободы, национального, социального и культурного возрождения.
Как преследуемый упрямым охотником израненный тур пры­гает от скалы к скале и достигает, наконец, спасительной вершины, так мой народ шел из века в век и пришел к своей надежде на спасение, к вершине, имя которой – свобода.
Он умел ценить свободу, больше жизни дорожил ею, но не всегда имел силы от­стоять ее. Хорошие соседи окружали его, но и они были бессильны и малочисленны. Только Россия, этот «могучий богатырь», как назвал ее Коста Хетагуров, могла стать надежной защитой и покровительницей. И у моего народа нашлась государственная мудрость еще в первой половине XVIII века обратиться к ней с просьбой о покро­вительстве и добровольно войти в ее состав. Так мои предки по своей воле и к своему счастью стали россиянами, оставаясь осетинами.
Этот шаг послужил поворотным пунктом в их исторической судьбе. Отныне историче­ская перспектива России стала перспек­тивой и для Осетии. Отныне мои предки честно, по-братски делили с русским наро­дом все горести и радости. Там, где русский народ проливал свою кровь за националь­ное достоинство и социальное освобожде­ние, лучшие люди моего народа всегда и неизменно были с ним. Об этом говорят многочисленные факты военной истории и истории революционной борьбы русского народа. Счастье обходило мой народ, но мужество и чувство собственного достоин­ства никогда его не покидали.
История осетин знает много имен герои­ческих борцов за свободу и героев войны, искателей подвига. Но мне особенно дороги имена тех, которые шли на подвиг не только ради славы и честного исполнения воин­ского долга. Подвиг, совершенный во имя свободы, становится предметом особой гор­дости потомков. Я горжусь тем, что осетины-добро­вольцы в составе Владикавказско­го конного полка сражались за освобожде­ние Болгарии от турецкого ига в 1887–1888 гг., да так, что в прославленной своей храбростью русской армии они вызывали восхищение не только прямых начальников, но и главнокомандующего. А Шипкинский пе­ре­вал поныне хранит память о геройской смерти Кантемирова, осетинского офицера.
Я горжусь тем, что осетины принимали участие в русском революционном движе­нии еще со времен революционных демо­кратов и народничества. В первой русской революции участвовали не только отдельные профессиональные революционеры, но и тысячи рядовых солдат революции, объ­единенные в красные сотни. В годы же борьбы за установление Советской власти Осетия жертвовала всем, чем только рас­полагала, кровью своих сынов и своим добром.
Невелик мой край, но на этой малой земле народ вот уже сорок лет обладает таким сокровищем, которому может поза­видовать и иная великая нация. Это – Свобода. О том, как дорожит народ своей свобо­дой, своей великой родиной, свидетель­ствует его подвиг в годы Великой Отече­ственной войны, когда почти каждый чет­вертый боец-осетин был награжден за ге­роизм, проявленный в боях с фашистскими захватчиками и на трудовом посту в тылу, когда из десяти тысяч осетин один стал Героем Советского Союза. Я знаю село, где каждый четвертый человек был на фронте и каждый тридцатый стал офицером. Свобода позволила моему народу обрести свою государственность, создать развитую промышленность и механизи­рованное сель­ское хозяйство. Годовую промышленную про­дукцию предреволюционных лет Осетия ныне производит за шесть дней. В моем крае ныне окончательно «догорели» лучина и керосиновая лампа. Здесь край электрификации.
Осетинский народ гордится не только своей новой экономикой, но и новой культурой. Он еще в X веке имел свою письменность, но затем в период историче­ских злоключений утерял ее, и тогда сложилась горестная легенда о потерянной книге.
Когда же он связал свою судьбу с Рос­сией, то вновь обрел книгу и стал созда­вать самобытную национальную литературу. Но только за сорокалетие Советской власти смог он по-настоящему отдаться созиданию культуры, ду­хов­ному творчеству. Теперь каждый четвертый осетин обучается в школе или в институте. Кажется, невероятным, что Осетия, бывшая сорок лет назад малограмотной, не имевшая ни одного высшего учебного заведения, ныне обогнала многие страны в развитии высшего образования.
За сорок лет социалистического строя мой народ упорно шел нелегким путем от букваря до серьезных научных ис­следований, от незатейливой лирической миниатюры и рассказа до многотомного ро­мана и лирики глубоких размышлений и подлинных страстей, от любительской теа­тральной самодеятельности до высоко про­фессиона­ль­ного национального театра.
Как бы ни была тяжела история народа, сердце всегда умеет не то­ль­ко плакать, но и петь. О характере осетинских песен еще Коста сказал:

Звучат болезненной тоскою
В ущельях песни…

Осетинский народ создал и пел множе­ство песен. Не знаю, какого мнения о них специалисты, но если произведения музы­кального искусства ценятся по очищающей, выпрямляющей душу силе воздействия на человека, то среди осетинских народных пе­сен немало настоящих произведений высо­кого искусства. Они вероятно и составят основу ныне складывающейся осетинской профессиональной музыки.
То безудержно темпераментные, то суро­во сдержанные танцы горцев Кав­ка­за из­вестны давно.
Да, осетинский народ имеет не только свой край, свою историю, но и свое искус­ство и литературу. Он выдвинул немало талантливых деятелей почти во всех обла­стях человеческой культуры: ученых, писа­телей, актеров, живописцев, скульпторов, танцоров, певцов, музыкантов. Он вправе гордиться тем, что еще на заре художе­ственного развития человечества создал всемирно известные сказания о героях-нар­тах, а во второй половине XIX века вы­двинул великого поэта Коста Хетагурова.
Он вправе гордиться и тем, что сохранил свой язык и создает на нем национальную культуру. На родном языке он читает не только букварь, но и величайших поэтов человечества. А то, что не успевает освоить осетинский язык, народ узнает через рус­ский, которому каждый из нас в своем ду­ховном развитии обязан бесконечно многим.
Ныне национальная культура осетин пе­реживает период стремительного роста и входит в полосу своей зрелости, а это труд­ный и ответственный возраст, время оправ­дания надежд.
Осетины говорят: когда на горе строят башню, ее не видит только слепой. В наше время границы между национальными культурами так сблизились, что нужно знать опыт духовной деятельности всего прогрессивного человечества, чтобы не отстать. Нужно видеть все башни подлинной куль­туры, где бы они ни строились, чтобы не оказаться в положении слепца. И мне больше всего хочется, чтобы писатели мое­го народа были зоркими и мудрыми в усвоении опыта современного художествен­ного творчества на всей земле. Это так необходимо в трудном возрасте оправдания надежд.
Да, невелик мой родной край, малочислен мой народ, но я их люблю и горжусь ими. Как не любить их, я им обязан рождением, воспитанием, жизнью. Даже олень любит лесную чащобу и родниковую воду, а я человек. Как не любить их, ведь родной край, народ и язык даются человеку, их не выбирают, но не любят их только жалкие в своем духовном убожестве существа.
Правду сказать, меня не очень смущают малочисленность моего народа и локтем отмеренные просторы родной зем­ли. Ведь «не русский я, но россиянин», ведь Россия – это и моя великая родина, не обозримая даже солнечным оком.

Нафи ДЖУСОЙТЫ
Апрель, 1961 г.