Геноцид 1920 года. Нельзя забыть и простить

В эти летние дни далекого 1920 года геноцид южных осетин, развязанный меньшевистским правительством Грузии, достиг своего апогея. 22 июня 1920 года последняя группа беженцев, преследуемая грузинскими войсками, перешла через перевал у селения Рук в Северную Осетию.

Мате Санакоев, боевой командир вспоминал:

«Части повстанцев отходили вслед за населением, прикрывая их. Людей было так много, что они не вмещались в ущельях. Это было что-то невообразимое. Уходили старики, женщины с детьми… В эти тяжелые дни бывали случаи, когда измученные женщины бросали своих грудных детей в бурные, вздувшиеся от дождей горные реки, а вслед бросались и сами, предпочитая смерть позору – попасть в руки меньшевиков и сделаться предметом их гнуснейших

издевательств.

20 июня меньшевики сожгли село Тли, наше положение становилось все хуже. Хлеба давно уже никто не ел. Боевые припасы кончались….

22 июня, после того как все беженцы переправились через хребет, я поднялся в селение Верхний Рук. При мне оставалось всего 30 бойцов и два пулемета. Я решил дать врагу последний бой. Гаглоеву Тото приказал залечь в лесу с 12 бойцами. Я с 18 повстанцами и с двумя пулеметами засел у поворота на мельницу. Подошел отряд меньшевиков и завязался бой. Мы отбили три атаки, тогда противник попытался обойти нас по высотам, но наткнулся на отряд Тото Гаглоева и, понеся потери, отступил. После нас обстреляла артиллерия… Наш лучший пулемет испортился, патроны были израсходованы. Мы решили отступить. Я приказал пулеметчику Василию Санакоеву разобрать и уничтожить оба пулемета, а людям поодиночке под обстрелом перебежать открытую местность».

Этим трагическим событиям в истории осетинского народа предшествовали годы беспрецедентного притеснения по национальному признаку со стороны Грузии. Обретя независимость от Российской империи, новые грузинские владетели отказывали в таком праве осетинам и абхазам. 1920 год стал переломным годом, когда грузинский национализм проявил себя в неприкрытой форме.

26 мая 1918 года была провозглашена Грузинская Демократическая Республика. Однако понятие «демократическое» было обычной формальностью, данью политической моде. Это сразу же поняли в Южной Осетии, где на справедливые требования национального самоопределения «демократы» из Тифлиса присылали войска. Грузинские регулярные части и подразделения национальной гвардии вторгаются на юг Осетии весной 1918 года и летом 1919 года. Грузинское правительство Ноя Жордания в южных осетинах бесит все: их нежелание признавать Грузинскую Республику, их несогласие с сохранением помещичьего землевладения, их требования о национальном самоопределении. Но более всего руководство Грузии выводит из себя непререкаемое желание осетин Южной Осетии стать частью новой России, вне зависимости от того, деникинская она или большевистская. «Осетины открывают России дверь в Грузию, а ключи кладут себе в карман»,- писала одна из грузинских газет.

Меньшевистская пресса вела открытую травлю осетинских демократов, которых объявляли "анархистами", "разбойниками" и т.д. Особенно усилилась травля осетин после того, как Южная Осетия открыто высказалась против отделения от России вместе с Грузией и поставила вопрос о праве на самоопределение и необходимости самостоятельного выбора.

Для реализации столь масштабных карательных акций и оправдания их перед лицом грузинской и мировой общественности необходимы были, как это принято в истории подобных событий, две вещи: разнузданная антиосетинская кампания в прессе, искажение или сокрытие реальных событий и идей осетинского национального движения, а также разжигание вражды между осетинским и грузинским населением Южной Осетии и защита прав последних, как «коренных» жителей Грузии.

Грузинское «демократическое» правительство перед вторжением в Южную Осетию выпустило обращение "К грузинским воинам – защитникам родного очага", в котором призывало: «Не щадить изменников, ядовитых змей с их детенышами, которые должны быть уничтожены. Этого требует благоденствие грузинского народа. Твердая воля всего грузинского народа и непреклонное решение его правительства – железной метлой очистить и вымести гнезда измены и раскаленным железом удалить с нашего национального тела гнойники и нарывы, которые угрожают всему организму отравлением и гибелью». Понятно, что характер   действий грузинских карательных частей на юге Осетии был предрешен. Реализация военного плана была поручена командующему национальной гвардией Грузии Валико Джугели. В течение двух дней было заключено перемирии с Азербайджаном, с которым грузинская республика вела боевые действия. Войска были сняты с позиций и на поездах переброшены в приграничный с Осетией грузинский город Гори.

Карательные действия начались утром 12 июня, когда грузинская пехота при поддержке артиллерии и пулеметов начала наступление на Цхинвал. Осетинские повстанцы, не имея в достаточном количестве боеприпасов, обороняли город в течение суток. Лишь после того как грузинские кавалерийские эскадроны смогли разрезать оборону на флангах, был дан приказ покинуть столицу Южной Осетии. Но отход не был бегством, повстанцы использовали любой рубеж, чтобы закрепиться и дать возможность осетинскому населению покинуть зону боевых действий. К боевым действиям прибавилось и другое бедствие. Начались проливные дожди, реки разлились, и бурный поток унес большинство мостов. Для жителей многих сел уже не было возможности выйти на главную дорогу, ведущую к перевалам через Главный Кавказский хребет.

Несмотря на абсолютное преимущество грузинской гвардии, оборонительные бои продолжались десять дней и лишь к исходу 22 июня грузинские передовые части смогли выйти к самому северному населенному пункту Южной Осетии – селению Рук. А это всего 50 км! У осетин не было артиллерии, не хватало пулеметов, были на исходе патроны. Соотношение живой силы было один к десяти. Повстанцы не имели боевого опыта, в отличие от грузинских полков, которые были в спешке переброшены с азербайджанского фронта. Но даже в этих условиях для грузинской гвардии не получилось пройтись маршем по осетинским ущельям. Для сравнения, спустя год, в феврале 1921 года, отступая перед отрядами 11 Красной Армии, грузинская армия пробежала расстояние в 100 км от государственной границы к Тифлису, за те же десять дней. А ведь у грузинских войск были и бронепоезда, и броневики, и пушки, и аэропланы.

Сопротивление осетин, впрочем, не закончилось и после того, как основные боевые подразделения повстанцев перешли на север. До самой зимы из лесов Егра Знаурского района совершались партизанские рейды осетинских отрядов, до первого снега набеги на грузинские обозы и посты делала конница из Гуджаретского ущелья. Этот отряд в июне 1920 года прибыл на помощь повстанцам Южной Осетии из Боржомского района Грузии и ушел на север Осетии одним из последних.

Тысячи людей были убиты в самом Цхинвале, на всем протяжении кровавой Голгофы дороги к перевалам были усеяны телами погибших. Каратели налетали на отдаленные села, жители которых так и не поняли, за что их грабят, насилуют и убивают.

Осетины юга Осетии рассыпались по всему Северному Кавказу, помимо единокровных северных осетин южан приютили в Кабарде, Ставропольском крае. Часть беженцев смогла перебраться в ущелье Тырсыгом, куда сразу же нагрянули грузинские каратели. У всех местных жителей, которые приютили беглецов, был отобран домашний скот.

Грузинские гвардейцы не только убивали людей, насиловали женщин, уничтожали селения, но они подняли руку даже на святилища. Вот что писал во владикавказской газете «Кермен» 23 августа 1920 года Б.Чибиров, один из свидетелей грузинских преступлений: «Сожгли Джерский храм Уастырджы, потому, мол, что помогает святой осетинам, если бы он и прежде не помогал им, мы бы их давно перебили, давно бы изгнали из страны».

Решением меньшевистского правительства Грузии Дзауское ущелье должно было быть полностью очищено от остатков осетинского населения, выселению подлежали и жители остальных осетинских сел Южной Осетии. В опустевшие населенные пункты началось переселение грузин из прилегающей к региону грузинской провинции Имерети.

Непросто беженцам пришлось и на севере Осетии. Иногда в исторической литературе можно встретить осуждение тогдашних североосетинских властей за то, что те не смогли организовать достойный прием людей. Но эти упреки несправедливы. Северная Осетия только-только оправилась от последствий белогвардейского присутствия, в регионе зверствовали отряды вооруженных сторонников алдаров-помещиков. У советских руководителей просто не было достаточно ресурсов, чтобы разместить беженцев. Представьте себе, во второй половине июня на север Осетии прибыло 20 тысяч беженцев, а в течение 1920 года их число достигло 50 тысяч. Кроме этого, вспыхнула эпидемия холеры и тифа, которая еще больше осложнила работу с людьми. Понадобились титанические усилия, чтобы создать хотя бы минимум условий для беженцев.

Несмотря на лишения и невзгоды, людей не покидала уверенность в то, что зло будет наказано. Приведем слова того же Б.Чибирова, которые он писал в самый разгар преступлений грузинских меньшевиков: «Дети наши умирают по дороге от холода, голода и болезней, скота у нас нет, пожитки наши захвачены врагом, дома наши сожжены, посевы вытоптаны, но мы не думаем об этих невзгодах и ничего не боимся. Многое мы потеряли и еще готовы отдать за свободную жизнь и все-таки не сдадимся нашим врагам. Приветствуем тебя, Уастырджы, несущий новую жизнь свободному трудовому народу!»

Такая вот непреходящая вера в справедливость и небесные силы, что уже давно стало особенностью национального характера.

Но до торжества исторической справедливости было далеко. Многие жители, которые прятались еще в лесах, старались покинуть Южную Осетию по мере возможностей. Последняя группа осетинских беженцев перебралась через перевалы на север в декабре 1920 года, вскоре снежные завалы полностью перекрыли горные дороги.

С началом весны начался обратный процесс, в Южную Осетию вошли подразделения Красной Армии, в составе которых были и осетины. Уже 5 марта 1921 года Цхинвал был освобожден.

Правительство Ноя Жордания отплыло из порта г.Батуми на пароходе во Францию, так и не понеся наказание за свои преступления. Один лишь Валико Джугели был расстрелян в 1924 году, когда пытался организовать в Грузии восстание меньшевиков.

Р.Кулумбегов