Его называли русским Марселем Прустом и сравнивали с Владимиром Набоковым. Он работал ночным таксистом, конспектировал свои видения, прозу писал сразу набело и считал, что главные советские поэты живут в каких-то ограниченных мирах. Гайто Газданов мог стать главным писателем русской эмиграции.

Родился Гайто Газданов 23 ноября (6 декабря н.с.) 1903г. в Санкт-Петербурге в состоятельной осетинской семье.
С самого детства у него и его родителей не было постоянного пристанища. Отец Гайто был лесоводом и возил семью по всей Российской империи. За 15 лет Газданов сменил несколько мест обитания: Петербург (где родился в 1903 году), затем Сибирь, Беларусь, Тверская, Смоленская и Полтавская губернии и Харьков, где поступил в гимназию.
Учиться Гайто бросил в 16 лет, когда присоединился к добровольческой армии генерала Врангеля. Год воевал на бронепоезде в Крыму.
Герой романа «Вечер у Клэр», в основу которого легли впечатления Газданова от Гражданской войны, так объясняет собственный выбор:
«Я хотел знать, что такое война, это было все тем же стремлением к новому и неизвестному. Я поступал в Белую армию потому, что находился на ее территории, потому, что так было принято; и если бы в те времена Кисловодск был занят красными войсками, я поступил бы, наверное, в Красную армию».
В Париже Газданов оказался в 1923 году и пять лет, пока не стал ночным таксистом, трудился портовым грузчиком, мойщиком паровозов, сверлильщиком на автозаводе и служащим издательства. В одну из зим, когда работа не находилась, писатель вел жизнь клошара, ночевал в метро и на улицах.
Первые три года Газданов совмещал вождение такси с учебой в Сорбонне, где изучал историю литературы, социологию и экономику. В 1930 году вышел роман «Вечер у Клэр», его единодушно хвалили все главные литературные критики эмиграции: Ходасевич, Адамович, Осоргин и другие.
Писатель Владимир Варшавский, подаривший определение «незамеченное поколение» молодым русским эмигрантам, отмечал у писателей этой волны ослабленное внимание к реальной жизни. Оно возмещалось «развитием дара лирического визионерства», и в высшей степени, по мнению Варшавского, этим даром обладал Газданов. Он цитирует фрагмент из рассказа «Водяная тюрьма»:
«Я чувствовал всегда, что та жизнь, которую я вел в этой гостинице и которая состояла в необходимости есть, одеваться, читать, ходить и разговаривать, была лишь одним из многочисленных видов моего существования, проходившего одновременно в разных местах и в разных условиях – в воздухе и в воде, здесь и за границей, в снегу северных стран и на горячем песке океанских берегов; и я знал, что, живя и двигаясь там, я задеваю множество других существований – людей, животных и призраков».
Эту способность прозревать сквозь время и вещи Газданов утверждает в каждом своем произведении. Его романы и рассказы объединяет авторская интонация, эхо которой из одного текста отдается в другом. Медитативной прозой называет этот способ газдановского рассказывания литературовед Леонид Ржевский.
Подобные медитации – основная движущая сила прозы Газданова, мысль рассказчика дрейфует от одного образа к другому, объединенных скорее не темой, но настроением сродни музыкальному. Так, в «Вечере у Клэр», помимо мерцающего портрета героини, один из центральных связующих нить повествования образов – снег.
Метафора путешествия, бесконечного блуждания актуализируется в одном из лучших романов Газданова — «Ночные дороги». Роман выходил в журнале «Современные записки» перед войной, после 1940 года публикации приостановили, и отдельный том появился уже в 1952 году. Биограф Газданова Ласло Диенеш считает, что только из-за несвоевременного выхода этой книги автору «Ночных дорог» не удалось стать главным прозаиком русской эмиграции и затмить Владимира Набокова.
Газданов сочинял свои произведения на долгих прогулках, часто ночных, по улицам Парижа. Ему помогал «тяжелый, глубокий» сон: писатель мог проспать целый день, после чего вставал и записывал свои видения. Писал Газданов набело: в его черновиках почти отсутствуют исправления. Мир, изображенный в «Ночных дорогах», — как бы на границе реального и мира сновидений.
Толстой и Чехов были для Газданова столпами здравого смысла, он ценил в их методе правду жизни. Однако сам Газданов создавал в своей прозе полуфантастический мир, который в сочетании с зыбкой, подвижной формой производил впечатление пленительного миража. Поэтому и его романы, и рассказы населены не пустыми предметами, как у Чехова, и не героями в динамике, как у Толстого, а призраками, странными духами, явления и действия которых сопровождаются блуждающим голосом рассказчика, и в «Ночных дорогах» этот прием достиг своего совершенства.
Критики постоянно Газданова и Набокова сравнивали в пользу то одного, то другого. Адамович писал, что Газданов и Набоков обещают стать Толстым и Достоевским своего времени.
Подготовила К. БАГАЕВА