16 лет назад мир стал свидетелем бесчеловечности. Бесланская трагедия – несмываемое пятно в истории человечества
«Бабуля, ты не плачь. Он на небе, смотрит на тебя, злится и обижается, когда видит твои слезы. Не плачь», – успокаивала бабушку Людмилу шестилетняя Дзерасса Гаппоева, когда та начинала плакать над фотографией старшего сына, трагически погибшего за несколько лет до трагедии в 1 школе. «Возможно, сейчас она тоже обижается на меня», – вытирая слезы на глазах, вспоминает Людмила Гаппоева, потерявшая в Бесланской трагедии уже и младшего сына – Руслана и внучку – Дзерассу Гаппоевых.
Утром 1 сентября 2004 г. Дзера пошла в первый раз в школу №1 г. Беслана. Однако в отличие от большинства ее сверстников она не хотела «взрослеть» и «шагать по дороге знаний». «В последнее время Дзера, побывав у кого-либо в гостях, не хотела возвращаться домой, словно чувствовала, что погибнет. Летом моя дочь Лариса забрала ее к себе, во Владикавказ и она отказывалась ехать обратно, всю дорогу плакала: «Проклятый Беслан! Не хочу в этот проклятый Беслан», – вспоминает бабушка.
Стечение обстоятельств?
В августе Людмила с сестрой Эльзой поехала лечиться в санаторий «Тамиск». Как рассказала Эльза, 29 августа Людмила всю ночь не давала ей спать, ворочалась в постели. «Помнишь, утром, когда мы шли на процедуры, ты рассказала мне свой сон? – обратилась она к Людмиле, и поделилась воспоминанием с нами. – Как будто наша покойная мать пришла погостить к ним домой. Она попросила у Людмилы ночную рубашку, и во сне Людмила сняла свою и отдала матери. Я промолчала, но знала – во сне отдать личную вещь покойной по осетинскому поверью – к утрате близкого или к горю. В этот же день мы гуляли и сестра поранила ногу, пошла кровь. Людмила успокоилась, подумала, сон исполнился. В самых страшных опасениях не могла она допустить, что сон был как предрешение трагических событий».
Вечером 30 августа Руслан приехал в Тамиск, сообщить о смерти молодого соседа и забрать родителей на похороны, так как с семьей погибшего были близки. Людмила запретила беспокоить супруга Харитона, тоже отдыхавшего в санатории, а сама приехала в Беслан. Хоронили соседа 1 сентября.
1 сентября: в первый раз в первый класс
Утром 1 сентября Руслан отвез пятилетнего сына, Тамика в детский сад, а после пошел помогать соседям.
«Шел девятый час утра, а у Дзеры еще не было праздничного букета. Я сердилась на невестку Марину, которая только утром пошла покупать дочери букет. Наконец цветы были куплены и они быстро начали собираться. «Ну что, Дзера, в первый раз в первый класс?», – пошутила я. Она звонко рассмеялась и сказала просто: «Да». Второпях Дзера не успела даже позавтракать. Я попросила Марину подождать, чтобы ребенок перекусил, но они опаздывали на школьную линейку. И Дзера, повернувшись улыбнулась: «Не переживай бабушка, я там булочку покушаю». Я закрыла дверь и ушла к соседям», – продолжила Людмила Гаппоева.
Эта улыбка ребенка, последняя улыбка ее внучки. Последняя улыбка, которую стерли с детского личика в 6 лет, в день, который обязательно должен был стать наполненным радостью и новизной.
Захват заложников во время школьной линейки
В девять часов прозвучали первые выстрелы. По словам собеседницы, соседи предположили, что у кого-то загорелся сарай и это звук шифера. В мирном, спокойном Беслане не могли поверить, что стреляют из оружия. Кто-то зашел и сказал – в школе пускают салюты в честь праздника. «Но стрельба не прекращалась. Мы вышли на улицу и узнали о захвате террористами первой школы (плачет). Руслан побежал домой, я за ним. Неподалеку было здание интерната, откуда бежали испуганные дети и учителя, и толпа преграждала мне путь. Я увидела Руслана с оружием в руках бежавшего в сторону школы – последний миг, когда я увидела своего сына живым. Добежав до железнодорожных путей, я упала, но быстро встала. Однако Руслан исчез из поля моего видения», – с горечью вспоминает мать.
Первые жертвы террористов
Что было дальше, Людмила рассказала нам с рассказов очевидцев и из показаний на суде, по делу террориста Кулаева, жителя Беслана Таймураза Гасиева.
Недалеко от школы на перекрестке собрались соседи, но с оружием в руках были только Таймураз и Руслан, поэтому вдвоем они решили пробраться к школе через огороды. Добежав до огорода первого дома от школы, Руслан предупредил его – не стрелять, так как на окнах террористы расставили живой щит из детей. Таймураз и Руслан залегли около палисадника и наблюдали за происходящим. Однако Гаппоев не выдержал безвыходность ситуации и, закричав соседу, что не может ждать в укрытии пока для террористов мишень – дети, побежал вперед. Таймураз успел схватить его ногу, но только кроссовка осталась в руках, Руслан вернулся за кроссовкой, потом добежал до укрытия у школы, лег и начал стрелять. Заработали пулемет и автоматы, террористы стреляли в его сторону. Руслан был ранен в ногу и не мог доползти ни до школы, ни обратно, он находился под прицелом террористов.
Через несколько минут к школе подъехала машина – еще один обезумевший отец, Руслан Фраев, который тоже проводил своих детей, и узнав о захвате школы вернулся обратно. С окон и крыши школы снайперы обстреляли машину. Фраев был расстрелян в машину, став первой жертвой террористов.
Когда началась стрельба, Гаппоев поднял голову, чтобы увидеть, что происходит и следивший за ним снайпер выстрелил ему в голову. Соседи и родственники знали, что Руслана Гаппоева нет в живых, но сказать семье никто не смел, тем более и тело покойного нельзя было вытащить. Три дня тело Руслана пролежало недалеко от школы.
Людмила была уверена, Руслану удалось пробраться внутрь школы и он в плену у террористов. Мать вместе с другими женщинами ходила на неоднократные встречи с президентом РСО-Алания А. Дзасоховым. Матери Беслана умоляли его, поговорить с террористами. «Но он нам отвечал: «Да не переживайте вы. У заложников и кушать есть, и вода», а в это время наши дети пили собственную мочу, чтобы выжить. Мне позже невеста говорила, что когда Р. Аушев зашел в зал, после встречи нелюди выпустили несколько грудных детей с мамами. Но после его ухода террористы словно озверели и, если в первый день им по очереди разрешали выходить, чтобы попить воды, то теперь не пускали заложников даже шевелиться», – сказала она.
Трагедия, унесшая детские жизни и изранившая сердца живых
Со слов Марины, Людмила рассказала нам, что в первый день террористы отпускали заложников поочередно и выпить воды, и в туалет, но на второй день они не разрешали даже переговариваться, а кто осмеливался, того били прикладом по голове без предупреждения.
После взрывов и штурма школы в Беслане развернулся настоящий ад, весь мир был в ужасе. Ничто не останавливало родственников и неравнодушных граждан, каких в это время не было, все бежали на помощь заложникам. Бесланцы искали своих детей и близких в здании школы, в списках, попавших в больницы республики, а не найдя их там отыскивали родных и дорогих им людей среди погибших. Семья Гаппоевых не была исключением, как отметила Людмила, о ранении Марины они узнали сразу, поэтому объезжали больницы города в поисках Дзеры и Руслана. «Их не было ни в одном списке поступивших в больницу. Однако надежда таилась в сердце, и пока мы не обошли все больницы в городе, даже не хотели думать, что их не стало. Как оказалось, их сразу отвезли в морг. Руслана мы нашли 4 сентября и похоронили на второй день. А маленькое, обгоревшее тело Дзеры нашли позже. Ее по ошибке чуть другая семья не забрала, но сестра Руслана, Лариса опознала внучку по серьгам», – со слезами на глазах вспоминает бабушка.
По словам Людмилы, когда произошли взрывы и начался штурм здания, Марина видела, как в Дзеру попал осколок, разорвав грудь ребенка. Сама Марина была тяжело ранена в живот и в ухо. В тот же день североосетинские врачи прооперировали ее, а вечером переправили в Москву. «Через неделю я поехала проведать ее с маленьким Тамиком в Москву, где профессор отметил, что североосетинские врачи спасли ей жизнь. Она пролежала в больнице больше месяца. Ей также несколько раз делали операцию по замене барабанной перепонки, но безрезультатно», – уточнила собеседница.
Маленький Тамик, пока мать лежала в больнице, постоянно плакал: «К папе хочу». Бабушка лгала ребенку, что отец в командировке. Но малыш не понимал, что такое командировка, где она находится и почему отец так долго там, поэтому умолял бабушку: «Пойдем в командировку» и начинал плакать.
«Пока Марина не оправилась, я не сказала, что Руслана не стало. Когда приехала в Москву, она сразу спросила, почему не Русик приехал проведать ее», – вспоминает она.
Матери, у которой сердце разрывалось от пережитого, пришлось солгать невестке, и она сказала, что Русик находится в больнице. Когда Марина вернулась в Беслан, ей рассказали, что погиб и ее супруг. Она забрала маленького Тамика на кладбище и рассказала, что папы уже нет, что он сейчас покоится здесь. После этого Тамик уже не искал своего отца.
«Моя озорная Дзерасса была очень гибким ребенком, творила настоящие чудеса, мы хотели отдать ее на гимнастику. Наших детей не вернуть, и пусть Бог им, террористам и всем, кто был причастен к убиению бесланских детей, будет теперь судьей. Успокаивает одно, что не все заложники погибли, многим удалось спастись», – завершила Людмила Гаппоева.
Мадина БЯЗРОВА
