Ведущий – обозреватель "Голоса России" Иван Сухов
Иван Сухов: В Грузии задержаны два предполагаемых выходца из Российской Федерации, которые, по данным грузинского Министерства внутренних дел, планировали совершить террористический акт на территории Грузии. Последние события в Грузии в нашем эфире комментирует наш сегодняшний гость, глава Комитета по печати и информации Южной Осетии Вячеслав Гобозов.
Вячеслав Федорович, Министерство внутренних дел Грузии объявило о задержании россиян Михаила Кадиева и Ризвана Омарова по подозрению в подготовке и совершении теракта в Грузии. Многие комментаторы заявили, что они каким-то образом связаны с грузинскими спецслужбами, и подозревают, что это начало второй истории, аналогичной прошлогодним событиям в ущелье Лопота. Так ли это?
Вячеслав Гобозов: Скорее всего, так, потому что Грузия вступает сейчас в предвыборный период. «Грузинской мечте», которая очень много обещала, нужно любой ценой перехватить у сторонников Саакашвили антироссийский козырь. Им надо показать, что они не пророссийские, а, как минимум, прогрузинские. И в этой ситуации такого рода скандал, по их мнению, будет способствовать их популярности.
И. С.: Или это вещь, с которой они неизбежно должны были столкнуться, когда объявляли о начале своей новой северокавказской политике, об открытости по отношению к Северному Кавказу, об отмене визового режима? Может быть, это действительно террористы?
В. Г.: Скорее всего, здесь господствует именно политический момент. Уж очень похож сценарий, и уж очень вовремя обнаружены эти террористы. Новая политическая элита начинает с пророссийских заявлений, а заканчивает антироссийской риторикой, антироссийскими действиями.
И. С.: Означает ли, что все ожидания Москвы, которые возникли после победы «Грузинской мечты», тщетны? Эта история пока еще туманна, а вот история с демаркацией границы уже получила все оценки, и она не заставляет сомневаться в том, что они возвращаются к жесткой риторике. Нужно ли понимать так, что период потепления закончился, не начавшись?
В. Г.: Меня вообще изначально удивляло, на чем основывались вот эти иллюзии о потеплении отношений, об изменении грузинской политики. На самом деле если посмотреть на историю российско-грузинских отношений постсоветского периода, то ничего нового с приходом «Грузинской мечты» не произошло. Каждый грузинский лидер начинал с широковещательных заявлений о том, что он собирается наладить отношения с Россией, и каждый заканчивал антироссийскими поступками. На самом деле подоплека налаживания отношений одна: мы давайте наладим с вами отношения, а вы нам отдайте Абхазию и Южную Осетию. А учитывая, что это невозможно, было совершенно ясно, что этот очередной маневр грузинской элиты закончится тем же, чем заканчивались предыдущие. «Грузинская мечта» начинает привычный дрейф в антироссийскую область. Если раньше они старались сгладить моменты, сегодня они не меньше Саакашвили говорят об оккупированных территориях, практически по всем обещаниям и заявлениям, которые они делали по Абхазии и Южной Осетии, происходит ужесточение позиций «Грузинской мечты». Наглядно видно, что «Грузинская мечта» пытается у Единого национального движения перехватить эту волну.
И. С.: Как Вам видится из Цхинвала, почему в течение такого долгого времени не может грузинское политическое самосознание привыкнуть, что Грузия существует без Абхазии и Южной Осетии. Будет ли когда-нибудь такой час, когда кто-то из грузинских политиков скажет: «Давайте посмотрим правде в глаза, существуют страны под названием Южная Осетия и Абхазия, потому что там живут люди, которые хотят строить независимые от Грузии государства, и пусть они строят, и будем с ними пытаться наладить какие-то соседские отношения?
В. Г.: Такая перспектива возможна. Насколько быстро она наступит – это вопрос, конечно, тяжелый, потому что грузинская политическая элита на протяжении нескольких поколений формировалась именно в неком имперском мышлении. Я думаю, что именно с освобождением от имперского мышления и будет связано то, что Грузия сделает тот шаг, который выгоден прежде всего ей самой – признает сложившиеся реалии, скажет, что есть такие государства – Абхазия и Южная Осетия, хотим мы того или нет. Но для этого должны смениться поколения политиков. Возможно, и нынешнее поколение политиков пойдет на этот шаг. Во всяком случае, я вижу определенные политические фигуры в Грузии, которые к этому подошли очень близко.
И. С.: Можно ли говорить о том, что с тех пор, как у власти в Южной Осетии находится Леонид Тибилов, там тоже происходит некоторое обновление политической элиты?
В. Г.: Можно об этом говорить. Происходит смена векторов политического сознания. Если раньше главенствовали авторитарные тенденции, то с приходом к власти Леонида Тибилова впервые в Южной Осетии начинается обновление политической элиты в более свободных условиях. Неправительственный сектор открыто может высказываться, в отличие от совсем недавнего прошлого. Бурное партийное строительство – это тоже показатель. Это внушает оптимизм, внушает надежды, что в политическую элиту страны придут новые лица.
И. С.: Можно ли сказать, что при новой власти что-то существенно изменилось в обстановке и в экономическом состоянии региона?
В. Г.: Изменилось главное: поставлен заслон коррупционной составляющей, которая приводила к тому, что огромные деньги, выделяемые Южной Осетии, неизвестно куда исчезали. Сейчас формируется новая схема экономических взаимоотношений между Россией и Южной Осетией, где коррупционная составляющая сведена к минимуму.
И. С.: Можно ли себе представить такую экономику в Южной Осетии, которая функционирует без больших российских вливаний?
В. Г.: Можно и даже нужно. Я думаю, что тем людям, которые рассчитывают, что финансовая помощь от России будет поступать вечно, нечего делать в руководстве Южной Осетии, потому что очевидно, что эта финансовая помощь должна носить определенный временной промежуток. Важно, чтобы эта помощь пошла на создание проектов, развивающих экономику Южной Осетии, будь то в сельском хозяйстве, будь то развитие промышленных сегментов, ориентирующихся на местное сырье и на местный и российский рынок.
И. С.: У Вас нет ощущения, что Эдуарду Кокойты удобнее работалось с московским руководством? После посещения Тибиловым Путина в Сочи возникли публикации насчет того, что контакт не очень складывается.
В. Г.: У меня как раз другое ощущение. Кокойты за несколько лет послевоенных только один раз встречался с Путиным. А тут за год произошло три встречи президентов Российской Федерации и Южной Осетии. У меня складывается впечатление, что личный контакт президентов очень хороший.
И. С.: Спасибо.
