В рамках мероприятий в честь 225-летия А.С. Пушкина в Южной Осетии побывала и прочитала лекцию о становлении классика мировой литературы писатель и преподаватель Российского университета дружбы народов (РУДН) Гаянэ Степанян. Популяризатор русского художественного слова считает, что великая литература делает нас детьми одного Творца, вживается в роль «ментора», приближая Пушкина к современнику, и восхищается емким и метким осетинским языком Коста Хетагурова. Также рассказывает, где сегодня можно встретить рыцарей, сожалеет, что были обделены Нобелевской премией Толстой и Чехов и отвечает на вопрос о том, есть ли жизнь… после ЕГЭ.
– Гаянэ Левоновна, поделитесь впечатлениями от пребывания в Южной Осетии.
– В прошлом году я впервые оказалась во Владикавказе, на праздновании юбилея Гайто Газданова, и уже тогда была очарована Осетией. Впервые услышала и осетинскую речь. Студенты представили постановку по роману Гайто Газданова «Призрак Александра Вольфа». Час просидела, как на итальянской опере – ничего, кроме имен, не понимала. Но это было неважно, так как для меня язык – это всегда вход в культуру, вне зависимости от того, понимаю я его или нет.
Теперь впервые побывала в Цхинвале. Покорило все. Присмотренный город, видно, что люди заботятся о своей земле. Гостеприимство, доброжелательность, рыцарство мужчин пленяют и подкупают. Хочется вернуться сюда еще много раз! Сопричастность к культурной жизни республики мне также очень дорога. Спасибо Дому русского зарубежья, представительству Россотрудничества в Южной Осетии, другим организаторам мероприятий к юбилею Пушкина.
– Что знаете об осетинской литературе и писателях?
– Во время учебы в РУДН моей однокурсницей была Зарина Дзасохова – знаток английского и итальянского языков. Насколько мне известно, ныне преподает в одной из московских школ. От нее я немного узнала о культуре и традициях осетин. В студенческие же годы познакомилась с творчеством Гайто Газданова. Его проза – на русском языке, поэтому я сначала не воспринимала его как осетина. «Вечер у Клэр» прекрасен, я и сегодня возвращаюсь к нему и другим романам писателя. Позже открыла для себя Коста Хетагурова. Конечно, я не могу судить о его мастерстве владения родным осетинским языком, но листая сборники произведений, сделала для себя много интересных открытий. Осетинский язык более, что ли, емкий, переводчикам на русский приходится тратить больше слов. Наверняка на осетинском все звучит еще более метко, что влияет и на восприятие тоже. Об этом явлении постараюсь узнать подробнее.
– В рамках пребывания в республике Вы прочитали лекцию, направленную на сверстников юного Пушкина. Это – регулярный опыт работы в формате популяризации литературы?
– Я преподаватель с большим стажем работы с абитуриентами, а это – учащиеся 10-11 классов. И мне очень хочется, чтобы они не воспринимали литературу как препятствие между ними и вузом в виде ЕГЭ. Есть же жизнь после экзамена тоже, и в эту жизнь они должны что-то вынести для себя из классики! Пока же у молодежи больше все направлено на преодоление испытания с тем, чтобы потом благополучно забыть все полученные поверхностные знания. Хочется, чтобы было по-другому, и подобные эмоциональные включения тому – в помощь. Форма лекций способствует лучшему запоминанию материала.
Кроме того, не забывайте, что я 20 лет работала с иностранными студентами, зачастую – совсем взрослыми людьми. Русский язык, русская культура им часто совсем незнакомы, и для них рассказ о русской литературе необходимо упрощать, избегая вульгаризации и примитивности, так же, как в методике преподавания языка и литературы школьникам. Именно поэтому очень плодотворно вести с аудиторией эмоциональный диалог о литературе. Хочу, чтобы люди поняли, как прекрасно то, что я люблю! Думаю, что подобной популяризацией могли бы заниматься все преподаватели и ученые в своих регионах.
В ракурсе популяризации отмечу и работу сразу в рамках двух литературных клубов. Два года назад в писательской резиденции Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР) мы, шесть писательниц-резиденток, читали по вечерам свои произведения друг другу и сразу их рецензировали. Начинание решили продолжить, и теперь творческая гостиная организуется в книжном магазине «Достоевский» на Воздвиженке в Москве. Требование одно – автор, чье произведение обсуждается, должен иметь отношение к профессиональной литературе.
Читательский клуб на Поварской, основанный по инициативе АСПИР, направлен на обсуждение произведений именитых авторов. Обратная связь ценна всем писателям, будь то критика или восторженный отзыв.
– В соавторстве с писателем Михаилом Визелем Вы написали книгу «Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности». В не совсем обычном, тоже «популяризаторском», жанре…
– Писатель, переводчик, шеф-редактор портала «Год литературы» Михаил Визель, как друг, пришел поддержать меня на первую мою лекцию о Пушкине. Послушал и… не согласился ни с одним моим словом! Публично мои мысли, как культурный и вежливый человек, оспаривать не стал. Но сказал примерно так: «Не согласен ни с чем, все рассказываешь неправильно. Давай писать книгу!» Вот и получилась книга-стендап или книга-диалог. Я отыграла роль академического преподавателя, опирающегося в своих рассуждениях на классическую пушкинистику, особенно на Лотмана. Миша вошел в роль журналиста, интерпретирующего события в произведениях Пушкина с точки зрения злобы дня. Это именно роли, которые позволили нам в одном повествовании соединить две темы – Пушкин в вечности и в современности. Такое соединение и стало новаторством книги. Пушкин вечен и от его вечности не убудет, но наша задача – популяризировать творчество и объяснять, почему мы обязаны передать его слово будущим поколениям. Книгу, кстати, Дом русского зарубежья, вместе с другими изданиями, передал Национальной республиканской библиотеке Южной Осетии, и ознакомиться с ней может любой желающий.
– Ваша новая книга называется «От Бунина до Бродского. Русская литературная нобелиана». Всегда актуальная тема – кого из признанных классиков незаслуженно обделили самой престижной премией в мире. Ну, и кого из русских писателей Нобелевский комитет, по Вашему мнению, не оценил должным образом?
– Даже больше, чем то, что так и не наградили Толстого, меня поражает, что никто не номинировал Чехова. Никто, ни из наших, ни из мировых величин! При жизни стал он писателем с мировым именем, а вот среди номинантов на премию не был. Для меня это полная загадка.
– Озвучу далеко не только свое мнение. Дело, в первую очередь, в политике. Бунин был эмигрантом, поэтому премию и получил…
– Решение о присуждении премии принимают конкретные люди, исходя из многих составляющих. Специалисты обсуждают все кандидатуры. Учитывается все – новаторство, значение творчества в родной стране и в мире. Не бывает никому не известных лауреатов. Когда Шолохова издавали 100-тысячным тиражом в Советском Союзе, в Дании его книги выходили 80-тысячными тиражами! Фантастика, если сопоставить количество жителей в этих странах.
Я хочу сказать, что одним звонком откуда бы то ни было нобелевского лауреата назначить невозможно. Талант и вклад в мировую литературу имеют значение. Во всяком случае, если говорить о ХХ веке. Сопоставить то время с сегодняшним днем невозможно, потому что более новые сведения по кандидатам засекречены на десятилетия вперед.
– Для русских писателей звездным стал 1965 год, когда были номинированы сразу Шолохов, Паустовский и Ахматова. Логично, что в историю нобелианы вошел Шолохов?
– Было предложение поделить премию между ним и Ахматовой. Возможно, это было бы самым разумным решением – Ахматову тоже знали в мире. А политика как раз за нас и сыграла! Закончилась Вторая мировая война, мы – страна-победитель. На кого равнение, чьей культурой все интересуются? Шолохов и до войны был признанным автором, Пастернака номинировали с 1946 года, когда «Доктора Живаго» никто еще не опубликовал. Но мы же помним, какой скандал случился после объявления лауреатом Пастернака. Примерно такой же «спорно-скандальной» была тогда и кандидатура Ахматовой, поэтому, видимо, премия и не была поделена. Но все это – исключительно мои соображения.
– А Солженицын и Бродский премию получили не за то, что пострадали от советского тоталитаризма?
– Бродский и до высылки был известен за рубежом. Солженицыну страшный опыт пребывания в лагерях ГУЛАГа позволил написать его самые выдающиеся произведения. Без ГУЛАГовского опыта художественных высот он мог и не достичь. Надо воздать должное и его смелости – заговорить о пережитом, зная, что можешь вернуться в заточение, способен далеко не каждый. И низкопоклонства перед Западом у него тоже не было. Почитайте его Гарвардскую речь, и убедитесь в том, что он обличал любое зло, которое видел, и осуждал любое общество, где человек не имел возможности использовать свой нравственный потенциал.
Напомню, что премию дают не за одно произведение, а за творчество в совокупности. За то, что это творчество носит общечеловеческий характер, выходит за рамки национальной литературы. Шолохова шведский литературовед спросил, написан ли «Тихий Дон» для контрреволюционеров. А Шолохов ответил: «Нет… Роман написан для народа. Нашего. И для вас, для вашего народа!» И мы действительно находим в его романе темные стороны человеческой природы, приводящие к гражданским войнам. Великая литература тем и отличается от невеликой, что находит общечеловеческое, делающее нас детьми одного Творца. Пушкин и Коста также находятся в ряду создателей великих произведений. Жаль только, что классиков мы плохо читаем. Будь по-другому, войн было бы куда меньше…
– А чье творчество из пяти наших нобелиатов вам более близко?
– Что бы я ни писала или озвучивала на лекции, всегда делюсь чем-то очень важным для самой себя. У меня возникают вопросы, связанные с поиском смысла, и за ответом обращаюсь к великим, в том числе – к нобелевским лауреатам. В разное время на мои вопросы отвечают разные писатели. Наверное, мне не всегда близок Бунин с его ностальгическим звучанием, потому что я считаю, что разговаривать с прошлым необходимо, но и драться за будущее надо, не жалея себя. Само по себе ничего не произойдет, что-то надо делать здесь и сейчас. Но Буниным все равно восхищаюсь.
– От прошлого – к современности. Кого из нынешних авторов посоветуете почитать?
– Порекомендую известных авторов и нераскрученных, но тоже очень достойных.
Дмитрий Данилов, роман о преодолении трагической утраты «Пустые поезда 2022 года».
Елена Долгопят, «Хроники забытых сновидений». Автор – сотрудник Музея кино – невероятным образом сплетает кино и художественный текст.
Екатерина Златорунская, «Осенняя охота». В этой книге рассказы соединены в единое целое в традициях «Повестей Белкина». Магический реализм, русская проза со шведским флером, антиутопия, язык метафор, перетекающий в полупоэзию. Изумительно!
Эльза Гильдина, повесть «Коза торопится в лес». Башкирская писательница пишет о девочке-сироте, выживающей в реалиях не столь далеких 90-х годов. Страшная реальность, но свет все же пробивает тьму благодаря тонкой иронии и наблюдениям автора.
Отмечу еще одно из молодых имен, открытых АСПИР. Анна Лужбина в своем сборнике рассказов «Юркие люди» достигает эффекта, называемого Шкловским «остранением». Мы читаем о людях, взгляд которых на мир отличается от нашего, но в то же время чувствуем свое родство с ними.
Ассоциация, кстати, очень много делает для развития современного литературного процесса, удерживаясь в пространстве вечных ценностей, а не сиюминутных разногласий. Литература для АСПИР первостепенна, и в этом состоит их миссия.
– А куда вообще движется сегодня литература?
– Туда же, куда мы сами, а мы стараемся двигаться к чему-то хорошему.
– Плохой человек может быть хорошим писателем?
– Что значит «плохой человек»? Классиков мы рассматриваем под лупой, а если так же посмотреть на всех нас?! Снисходительности друг к другу не хватает во все времена, вот и происходит много нехороших вещей. По христианскому учению, люби грешника и ненавидь грех.
В продолжение «темы плохого и хорошего» могу добавить, что как раз работаю над сборником в жанре нон-фикшн с рабочим названием «Книга о природе зла. Криминальное чтиво». Как просветитель, решила дать еще один ракурс на привычные произведения школьной программы с точки зрения «злого начала». В «Пиковой даме» и «Дубровском» Пушкина мы видим угрозу убийства и разбой. В произведении Гоголя «Мертвые души» – аферы и мздоимство, у Островского в «Свои люди – сочтемся» рассказывается о способе отказа от выплаты долга. Бытовые убийства описаны в «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, убийство становится темой повествования в «Преступлении и наказании» Достоевского. В заключение – роман Толстого «Воскресение» с протестом против судебного произвола. Хочу проследить, что объединяет все эти истории. Все главные герои – приличные люди, а не какие-нибудь патологические маньяки и убийцы. Что же заставляет хороших людей творить зло? Виновато общество, или дело в них самих? Думаю, вернуться к этому вопросу и взглянуть с точки зрения нашего времени «на очень привычную» классику будет полезно.
– Полезно и познавательно. Будем надеяться, что настоящая литература продолжит призывать к тому, чтобы люди оставались верны общечеловеческим ценностям.
Беседовал Тамерлан ТЕХОВ
