Его жизнь была подобна сполоху утренней зари в горах

Этой книге уже год и два месяца, но она еще не жилица в нашей Республике. Выпущена в люди московским издательством «Композитор» (2012г.). Называется: «Заур Гаглоев. Камерные и хоровые произведения». Кроме музыкальных произведений Заура Гаглоева в книге опубликованы: предисловие нашего посла в Российской Федерации Дмитрия Медоева, статья музыковеда Татьяны Батаговой о жизни и творчестве композитора. Статья написана с сердечным пристрастием. Она щедро информативна и полна чувством восхищения исключительным талантом Заура Гаглоева.

В книгу включены также замечательные воспоминания друга Заура Даркевича Арвида из Латвии, с которым учились вместе в музыкальном училище при Ленинградской консерватории, а затем и в консерватории."IMG

Жизнь Заура Гаглоева была подобна сполоху утренней зари в горах. Родился он в 1917 году в селе Кусчыта. Рос там же, учился в Уанельской начальной школе. Был обычным мальчиком, но биограф замечает: «Юноша любил читать, писал стихи, обладал красивым голосом и хорошо пел, танцевал… Играл на самодельной свирели, с которой не расставался».

Пристрастие юноши к музыке заметил руководитель оркестра народных инструментов Борис Галаев. И студент Цхинвальского педтехникума в пятнадцать лет знакомится с нотной грамотой. С ним серьезно стал заниматься Борис Галаев. Он и был инициатором поездки Заура в училище при Ленинградской консерватории. Заур там проявил свою редкостную музыкальную одаренность, и учительский совет досрочно рекомендовал его в 1940 году к экзаменам на первый курс консерватории.

И вот отзыв декана композиторского факультета Ленинградской консерватории Ю.Н. Тюлина: «З.Гаглоев является первым осетинским композитором и по яркости своего творческого дарования выделился из всего приема. З.Гаглоев по общему признанию является одним из самых талантливых студентов композиторского факультета в целом… З.Гаглоев обладает исключительной работоспособностью и развился в чрезвычайно короткий срок».

Весной 1941 года студенты консерватории, окончившие первый курс, сдавали экзамены по композиции. На этом экзамене присутствовал друг Заура Арвид Даркевич. И он в своем письме к Т.Г. Лолаевой вспоминает, что произведение Заура явно понравилось члену экзаменационной комиссии Дмитрию Шостаковичу. И когда много лет спустя Даркевич при встрече напомнил об этом великому композитору он, живо откликнулся: «Заур Гаглоев! Огромный, высший талант! Отчетливо помню его».

И это не выдумано другом Заура. Дмитрий Шостакович в статье, опубликованной в 1975 году к 30 годовщине Великой Победы, писал: «Наш святой долг – помнить и чтить имена композиторов, погибших в годы войны. И не только помнить, но исполнять, пропагандировать оставшуюся после них музыку. Я знал далеко не всех, но тех, с кем довелось мне общаться, хотел бы назвать». И первым назовет Заура Гаглоева: «Это – З. Гаглоев, А.Голованов, Б. Гольц, М.Душский, К. Макаров-Ракитин, Г. Меликян, В. Томилин, В. Трошин, В. Флейшман, Ф. Яруллин… Список дорогих нам имен велик, и я воздаю дань огромного уважения памяти каждого погибшего музыканта».

Этот факт мы призваны помнить и следовать совету Шостаковича: помнить память нашего композитора и исполнять его музыкальные произведения, коих сохранилось, к сожалению, весьма немного. Да и этому мы обязаны стараниям другого нашего талантливого композитора, ныне покойного Ильи Габараева, который окончил композиторский факультет той же Ленинградской консерватории в начале 50 годов прошлого столетия.

Нам нельзя не помнить и слова латвийского друга Заура Арвида Даркевича, сказавшего о своем любимом друге: «Он был обладателем огромного таланта. Был человеком, каких не часто дарит нам история…».

Читая книгу Заура Гаглоева, редкостно талантливого композитора и человека, сердце невольно наполняется чувством гордости и скорби: радостью, что такой большой художник и красивая личность – наш земляк, мальчик из обычного горского села Кусчыта!.. Теснит сердце неотвязная печаль – он пал смертью храбрых, защищая от гитлеровских нелюдей свою Родину на подступах к Ленинграду в сентябре 1941 года в свои 24 года…

И еще два слова о том, что же меня, далекого от музыкального мира человека, заставило писать о Зауре-композиторе, ведь я его не знал, никогда не видел даже издалека.

Во-первых, потому, что в 1952 году в Ленинграде мне о нем рассказывал восторженно и с любовью Илья Габараев. Он тогда учился в той же консерватории, в коей Заур в 1941 году окончил первый курс. Илья, чтобы убедить меня в величии таланта Заура, повел меня в здание консерватории и познакомил с профессором Кушнаревым, армянином по национальности. И он нам с искренней печалью в голосе сказал буквально следующее: «Я здесь работаю долгие годы. Через мои руки прошли не менее двух-трех сот студентов, сочинявших музыку. И самым талантливым из всех из них был Заур Гаглоев. Его гибель меня печалит до сих пор, хотя это случилось десять лет тому назад…»

Во-вторых, когда вернулся из Ленинграда, то стал расспрашивать Гафеза о Зауре Гаглоеве, о его однофамильце, и он мне поведал все, что знал о нем. И выяснилось, что родная сестра Заура Сима Гаглоева была моей учительницей. Она в 1931 году пришла работать в нашу начальную школу и первые два месяца жила у нас, в доме моего отца. Мне было шесть лет. В школу я еще не ходил, но она была ласкова, и я всегда шел вместе с ней в школу, где она учила детишек 1 и 2 класса в одной комнатушке с 8 партами. Однажды (это было в октябре) она меня усадила за одну парту с первоклашками и я остался с радостью и стал учеником первого класса. А радовался тому, что теперь я мог быть с моими друзьями, играть с ними, не знать одиночества. И свою первую учительницу Симу Гаглоеву помню до сих пор, и каждый год 14 февраля печаль туманит мне глаза – в тот день 1932 года наше село было снесено снежным завалом (зæй) и Сима погибла… Из нашего рода (Джусойты) лавина похоронила более ста человек. В их числе была и моя молоденькая и ласковая учительница Сима Гаглоева из села Кусчыта…

И, в-третьих, год назад готовил к изданию книгу писем нашего большого поэта Гриша Плиева. И в его архиве обнаружил два письма от Заура Гаглоева, одно письмо от его друга Арвида Даркевича. И мне хочется познакомить с ними наших читателей – почитателей Заура.

 

Письмо первое

Добрый день, уважаемый Гриш!

Прежде всего благодарю Вас за радостную телеграмму. Получил также недавно ваше письмо, но, к сожалению, не мог ответить по уважительной причине – сильно болели руки от игры на рояле.

Вы мне писали о переводе «Отелло». И мне было очень неприятно, что такой творческий труд не оценивается. Такое прямо душу раздирает. Настоящий творец и художник всегда больше дает, чем получает. За то они оставляют за собой большое наследие.

Сам закончил свое новое произведение с большим трудом. Недавно его слушали в исполнении и получило хорошие отзывы. Скоро будут его исполнять на концерте. Надеюсь, что Вы найдете в нем много чувств и мыслей.

Написал еще песню на ваше стихотворение «Цыппæрдæс циндзыд азы». И пишу цикл романсов на тексты Нигера. Что касается стипендии Коста, то я написал в Управление по делам искусств о том, что получаю здесь в Ленинграде Сталинскую стипендию. Назначение стипендии имело бы большое значение для непосредственной связи между нами, но не знаю, как они будут это решать.

Уважаемый Гриш, хотел Вас познакомить через письмо с моим очень близким другом Даркевичем Арвидом. Он студент-теоретик, человек с большим умом и многими знаниями. Сейчас он занят (сверх учебы) переводом сочинений В.И. Ленина об искусстве для латышской республики (по заказу). Думаю, что Вы на его письмо ответите.

Передадите искренний привет Нигеру и Барону.

До ближайшей встречи!

29.03.41г. Ваш Заур.

 

Письмо Даркевича

Добрый день, уважаемый Гриш!

Я Вас узнал еще года два тому назад через нашего общего товарища Гаглоева Заура, с которым вместе учусь и крепко подружился. И подружились не потому, что наши характеры дополняют друг друга или нравы схожи, но потому, что у нас общие цели и интересы.

Он лучше, чем кто-либо другой понимает мои стремления, а я стараюсь понять его глубоко одаренную натуру. Вижу в нем человека, которому по праву выпала трудная и радостная доля – быть вашим музыкальным Коста. Поставить музыку вашего народа на один уровень с самыми передовыми народами земли. И это – не голословно!

Развитие его дарования открывает каждым новым произведением все новые возможности, сознательно им направляемые на правильный путь к вершинам любимого искусства.

Душу наполняет радость, когда наблюдаешь это упорное, систематическое и верное движение к ясной (но еще на расстоянии) цели.

Я хотел написать статью о нем, особенно о его последнем произведении – трио для скрипки, виолончели и рояля – для какого-нибудь печатного органа СО АССР. Это послужило бы общему делу. Я ни в какой степени не владею осетинским языком (мой родной язык латышский) и поэтому понадобится перевод. Решаюсь просить Вас об этом и в нескольких словах написать мне или Зауру.

Последнее его трио стоит того, чтобы его детально осветить в печати. Мы не ограничимся общим, всем понятным обзором. И будет понятнее для широкой публики.

Прошу Вас написать мне о целесообразности этого дела, и тогда в возможно короткий срок Вам вышлю текст.

Извините за беспокойство.

Жму руку.

29.03.41г. Арвид Даркевич.

 

Второе письмо Заура

Уважаемый товарищ Гриш!

Сейчас получил Вашу открытку и отвечаю коротко, так как послал Вам письмо 15.05.41г.

Во-первых, я не знаю объема музыкальных номеров и продолжительности всего спектакля, т.е. сколько длится весь спектакль и сколько нужно (приблизительно) музыкальных номеров.

Во-вторых, к какому сроку нужно представить музыку. Если это драматический спектакль с музыкальными номерами (песня, хор, оркестровые отрывки и увертюры), то я могу дать свое согласие. Если же это оперетта, то об этом надо еще подумать.

Сейчас я так загружен технической работой, что за большое произведение в короткий срок не смогу взяться, так как это может повлиять на мою учебу.

И, в-третьих, если мне создадут летом (во время моего отпуска) соответствующие условия для работы над музыкой. Вот мои соображения по поводу музыкально-драматического спектакля.

Думаю, что мне срочно пришлете ответ, чтобы я мог сообщить своему профессору (по специальности).

Летом собираюсь поехать через Орджоникидзе домой. Но если мне разрешат дать концерт из своих произведений в городе, то, может быть, останусь там. Все зависит от того, как будет относиться ко всему этому Управление по делам искусств при СНК СО АССР.

Словом, Гриш, Вы мне сообщите обо всем вышеуказанном, если можно – срочно.

До ближайшей встречи!

19.05.1941г. Ваш искренний друг Заур.

 

Плиев Гриш это письмо, конечно, успел получить, но это было буквально в канун Великой Отечественной. И ничего уже не сбылось из творческих мечтаний поэта и композитора. Заур Гаглоев погиб в бою на подступах к Ленинграду, а Гриш прошел всю войну, вступив в борьбу с врагом на Волховском, затем Сталинградском фронтах, командуя ротой. Он вернулся живым, но душа и тело его были изранены и кровоточили до последнего дня его жизни.

Нафи ДЖУСОЙТЫ