Укрепление и развитие разносторонних связей двух единовер­ных народов России и Осетии, имеющих также общие индоевропейские этнокультур­ные и исторические корни, приобретает сегодня особую значимость для будущего развития.

«Истина возникнет из земли, и правда приникнет с небес; и Господь даст благо, и земля наша даст плод свой».
[Псалтырь 84:12,13]

Как-то очень давно, в августе 1994 года, делегация Южной Осетии направилась в Армению, чтобы принять участие в церемонии похорон Католикоса всех армян Вазгена I в Эчмиадзине. В ходе этой поездки армянские друзья подарили мне книгу, впервые переведенную и изданную на русском языке – «Мученичества и жития святых Армянской Апостольской церкви». Там я обнаружил множество интересного и нового для себя, в первую очередь «Мученичество святых Сукиасянцев», которое по хронологии следует сразу за первым текстом – «Житием святых Воскянов» – первых канонизированных армянских святых.
«Мученичество святых Сукиасянцев» напрямую связано с периодом знаменитой армянской царицы Сатеник – дочерью аланского царя, выданной замуж за царя Великой Армении Трдата I.
Первое, что сразу бросилось в глаза при прочтении этого документа, это характер святого Сукиаса и его учеников, с одной стороны, и аланского военачальника с другой, который отчетливо отражен в их диалоге.

АРМЯНСКИЙ ШТРИХ
«Мученики, прибывшие из Аланского царства в Армению с ца­рицей Сатеник, восприняли Учение от святых мужей-учеников свято­го Апостола Фаддея, уединившись у истоков реки Евфрат», – так начи­нается «Мученичество святых Сукиасянцев» – древнейший памятник армянской агиографии, который согласно оценке большинства иссле­дователей, датируется V-м веком, но отражает при этом события, восходящие к первым векам от Рождества Христова.
Аланский военный отряд, оказавшись вдалеке от родины в качестве свиты Аланской царев­ны Сатеник, вступившей в брак с царем Армении Трдатом I, при­ближенные «великой царицы» стали одними из первых на Кавказе, воспринявших учение Христа в самом начале христианской эры.
Предание гласит, что ученики Апостола Фадея златокузнецы, греки Воскяны, про­поведовавшие учение в Армении, были преданы мечу сыновьями ца­ря, а ученики их – уверовавшие в Христа аланы, принявшие крещение от Воскянов, удалились на гору Сукав, названную так в честь их предводителя – военачальника Баракатры (в крещении Сукиас), особо приближенного к Аланскому царскому двору.
Однако через некоторое время Аланский царь получает послание из Армении о том, что «…из войск его царских в Армении поселились мужи смелые и доброде­тельные, не пожелавшие поклоняться богам царей», и проповедуют новое, чуждое для его страны учение…
Аланский Царь посылает в Армению во­инский контингент с повелением к Сукиасу и сукиасянцам отречься от Христа и вернуться в прежнюю веру. В случае отказа воинам было приказано перебить их.
Так оно и случилось – прибывшие аланские воины по приказу своего царя перебили своих же соплеменников за вероотступничество. Здесь нельзя обойти стороной интереснейший диалог, который со­стоялся между будущим святым Армянской Апостольской церкви Сукиасом и посланным на его убиение командиром аланского военного отряда по имени Барлаха, подробно описываемый древним автором в упомянутом документе:
«Тогда говорит военачальник Барлаха:
– Кто вы, по образу своему похожие на людей, а питающиеся расте­ниями подобно козам?
Отвечает святой Сукиас:
– По природе своей мы люди, и с Аланского двора. Бежали мы от нечестия и безбожия царей. По провидению свыше так сохраняем свое существование в надежде на вечную жизнь, обещанную нам Гос­подом и Богом нашим.
Тогда Барлаха спрашивает:
– Какого ты рода?
– Был я вторым сановником (Аланского) государства, восседал на втором месте после царя. Прежде меня звали Баракатрой, но с тех пор, как я пришел к разумению Бога, стал называться Сукиасом – обретшим мирную жизнь.
– Согласись вернуться, и ты вновь удостоишься прежнего положе­ния и возляжешь на втором месте после царя, – продолжал воена­чальник.
– Я слуга Господа моего и наступило время получить мне вознагра­ждение, – отвечает блаженный.
Тогда военачальник говорит:
– Отрекся ты от свободы, дабы обрести рабство?
И блаженный отвечает:
– Если бы ты знал Господа моего, и ты принял бы такое рабство, дабы об­рести нетленную жизнь.
И безбожный военачальник, презрев слова его, стал осыпать его уг­розами».
Последнее желание святых было помолиться перед смертью, после чего, как сообщает летопись, «…восприняли они мученическую смерть и получили от Бога Христа венец победы».
Трудно переоценить значение этих ценнейших сведений, дошедших до нас сквозь толщу веков, для понимания места и роли христианства для новейшей истории Осетии. В этом древнем тексте мы впервые встречаем интересную информацию, отраженную в письменных источниках и касающейся крещения предста­вителей правящей элиты аланского государства.
Крещение Алании еще впереди, и это была первая встреча алан с учением Христа, ради которого они не раздумывая отдали свои жизни во имя утверждения веры христианской на земле древней Армении, удостоившись права обрести жизнь вечную.
Армянская Апостольская церковь и благодарный народ Арме-нии все это время свято чтят память святого Сукиаса и его учеников – безымянных сынов земли Аланской, над Арменией просиявших…

АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯ
Шестой век положил начало длительным и глубоким контактам кавказских алан со «Вторым Римом» – Византийской империей. Наследница Священной Римской Империи – Византия – в течение многих веков играла первостепенную роль в мировой политике, распространявшей христианское вероучение во многие соседние страны, являясь центром высокой христианской культуры.
Динамизм византийской политики и дипломатии побуждал им­перию к активности в отношении соседей, среди которых была и «страна Аланская». Согласно Прокопию Кесарийскому, первые контакты алан с ви­зантийцами были установлены во второй половине V века при им­ператоре Ромуле Августуле.
Со временем авторитет алан при дворе достиг весьма высокого уровня. Об этом свидетельствует сочине­ние Константина Багрянородного «Церемонии Византийского дво­ра», согласно которому аланскому царю посылались грамоты с зо­лотой печатью достоинством в два солида, и он именовался «духов­ным сыном» Императора. Наряду с Аланией таких грамот удостаи­вались Армения и Болгария.
Согласно упомянутому документу, авазги, иверийцы, албанцы и другие властители кавказских народов получают от Императора приказы, и «…только властитель Алании трактуется как самостоя­тельный государь».
Особое внимание к аланам к X веку становится очевидным, и на этом фоне Византия вначале приступила к активной христианизации Алании, что явилось шагом, имевшим важное духовное и полити­ческое значение, призванное идеологически закрепить и обосновать союз Византии и Алании на основе единой веры. Тем более, что аланы уже были знакомы с Учением Христа – первыми проповедниками христианства на земле Аланской были Святые Апостолы Анд­рей Первозванный, Симон Кананит и Апостол Матата (Матфей).
Живший в IX веке иерусалимский иеромонах Епифаний, дви­жимый благочестивым интересом, намеренно обошел те места, ко­торые по сказанию Св. Епифания Кипрского посетил с пропове­дями Святой Андрей, и собрал о нем самые достоверные сведения и первый начертал его Житие. Из этого документа мы узнаем, что Первозванный Апостол по­сетил со своими учениками и сотрудниками «…землю Иверскую, Сванетию и Осетию, где находится город Фостофор».
Миссионерская деятельность греков началась в первое патриар­шество Константинопольского Патриарха Николая Мистика (901-907 гг.). Судя по письмам Патриарха, активное участие в этом при­нял владетель Абхазии, принявший христианство в IV веке при им­ператоре Юстине I. Аланская элита, принявшая христианство, активно поддержива­ла миссионерскую деятельность и церковное строительство. Завер­шающим этапом христианизации явилось учреждение Аланской митрополии и создание Аланской Архиепископской кафедры.
Первое упоминание Алании в церковных нотациях относится ко второй половине X в., где она занимает 61 место вслед за Русью. Множество византийских документов свидетельствуют, что к концу Х – началу XI вв. аланская церковная организация была прочной и пользовалась большим уважением в христианском мире.
В тот период через Аланию в восточные страны следует много путешественников, миссионеров и разведчиков с духовным саном, в письмах которых мы находим ряд интересных сведений.

Так, пер­вым из них в Алании побывал доминиканский монах венгр Юлиан, посланный на Восток около 1235 г. Он провел среди алан шесть месяцев, непосредственно наблюдая за их жизнью. Юлиан сообщает, что аланы с большим почтением относятся к кресту, с которым можно безопасно передвигаться по их территории.
В 1253 году монах минорит Гильом Рубрук засвидетельствовал, что «…аланы, которые именуются там «ассы», – христиане по гре­ческому обряду, имеющие письмена и греческих священников. Од­нако они не схизматики, подобно грекам (Рубрук был католиком), но чтят всякого христианина без различия лиц».
Длительное, почти шестивековое существование Аланской Епархии говорит о том, что христианство имело здесь достаточно прочную социальную базу, занимая видное место в государствен­ном устройстве страны.

АЛАНИЯ И РУСЬ
Особое место в средневековой истории занимают взаимоотно­шения Древней Руси и Алании. В древнерусских летописях содержится немало интересных сведений, позволяющих пролить свет на этот важный и сложный период, когда «Володимеръ и Мономах пилъ золотом шеломомъ Донъ», как гласит Ипатьевская летопись. Там же говорится, что в 1116 году «…посла Володимеръ сына сво­его Ярополка, а Давыдъ сына своего Всеволода на Донъ и взяша три грады: Сугровъ, Шарукань и Балинъ. Тогда же Ярополкъ приведе собе жену, красну велми, Яськаго князя дщерь полонивъ».
В 1898 г. В работе «Христианство у алан» Ю.А. Кулаковский писал, что население городов на р. Донце было аланское и христиан­ское, и когда русские подступали к Шаруканю, они знали, что он населен христианами: «…придоста на половце Стополкъ съ сыномъ, Ярославъ и Володимеръ съ сынами и Давыдъ съ сыномъ и оболичишася во броне и полки изрядиша и придоша ко граду Шарука­ню».
Владимир Мономах, возглавлявший авангард русских войск, распорядился, чтобы священники, находившиеся при войсках, ехали впереди дружин и пели церковные гимны. Горожане открыли воро­та, «…выидоша из города и поклонишася княземъ Рускымъ, и вынесоша рыбы и вино».
Переночевав в городе, наутро русские полки двинулись на по­ловцев и «…избъени быша иноплеменнице многое множество на реце Салнице. Возвратишася Русьтии князи въ свояси с славою ве­ликою к своим людемъ».
В этот же период появляются первые известные нам династиче­ские браки между русскими и аланскими князьями. Мы уже упоми­нали о том, что Ярополк привел с собой из похода пленницу – дочь ясского князя, которая стала его женой. Именно эта женщина упо­минается в Киеве под 1139 годом, где она известна как Елена Ясска. Летопись сообщает о ней следующее: «В то же лето перенесе бла­говерная княгиня Олена Яска князя своего Ярополка на гробнице в церковь святого Андрея и положи его у Янки».
Династические связи Аланского государства и Руси крепнут. Многие русские князья были связаны брачными узами с алан­скими царевнами. Однако наиболее известная среди них — кня­гиня Мария. Рожденная в Алании и ставшая женой Всеволода III, она подарила Великому князю 12 детей, за что его прозвали «Большое Гнез­до». Вскоре Всеволод выдает сестру Марии за Мстислава, сына ки­евского князя Святослава.
Всю жизнь Великая княгиня беззаветно служила христианству, возводя храмы и монастыри. Лаврентьевская летопись сообщает: «…постриглась Великая княгиня Всеволожья в монашеский чин в монастыре Святой Богородицы, который сама создала. И проводил ее Великий князь Всеволод со слезами до монастыря с сыном Геор­гием и дочерью Всеславой … Был игумен Симон и другие игумены чернецы – провожали многие со слезами, потому что на всех изли­вала добро благоверная княгиня…».
Мария умерла вскоре после по­стрига в монахини и «…была положена в монастыре своем в церкви Святой Богородицы, погребена с рыданием и плачем вели­ким над нею».
За благочестие, мудрость и подвижничество Русская православная церковь причислила Великую княгиню Марию к лику святых. Она стала третьей русской святой после киевской кня­гини Ольги и Великого князя Владимира – крестителя Руси.
Здесь же следует доба­вить, что четвертым на Руси был канонизирован сын Марии – князь Михаил Черниговский, пятым – ее внук – Александр Невский, шес­тым – правнук Даниил (Московский), а ветвь, ведущая от одного из сыновей Алек­сандра Невского – Андрея, привела к рождению великого русского поэта А.С. Пушкина…
Сегодня трудно говорить о том, как в дальнейшем сложились бы отношения Алании и Руси, если бы события XIII века не захлестну­ли эти христианские народы разрушительным потоком нашествий чужезем­цев.
Но ни трагические события средневековья, ни господство мракобесия, ни раз­рушение церквей и святынь не смогли вырвать из народных сердец светлый образ Спасителя и веру православную. Не удалось это ни хромому Тимуру, ни хану Мамаю, ни другим завоевателям.
Отторг­нутые от своих храмов, загнанные в горы Большого Кавказа потом­ки древних аланов – осетины – перенесли дорогие для них имена хри­стианских святых в недоступные горные ущелья, соорудив там ча­совни – святилища, тем самым сохранив до наших дней православный праздничный календарь в почти первозданном виде.

ВОЗРОЖДЕНИЕ
Началом возрождения христианства в Алании можно считать 1774 год, когда после подписания Кучук-Кайнаджийского мирного договора с Турцией Россия распространила свое влияние на Кавказ. Однако практически распространение христианства на Северном Кавказе началось в 1745 году, с образованием Осетинской духовной миссии.
Благодаря ее деятельности в мае 1797 года вышел в свет катехизис на осетинском языке, составленный на основе цер­ковнославянской азбуки, который назывался «Начальное учение че­ловекам, хотящим учиться книг Божественного писания».
С 1817 по 1822 год только для осетин было выстроено и восста­новление 29 православных храмов. Феофилакт Русанов привлек из­вестного поэта и литератора того времени Иоанна Алгузати (Габарати) к перево­ду ряда духовных книг. Вскоре в Тифлисе вышел букварь – молитвенник на осетинском язы­ке, затем в 1820 году были изданы в одной книге утренние молитвы, катехизис и короткий молитвенник.
Иоанн Алгузати (Габарати) сделал также перевод Евангелия на осетинский язык при ак­тивном участии нового Экзарха Грузии архиепископа Ионы. Его ру­копись с одобрения Священного Синода была направлена в Россий­ское Библейское общество для издания в количестве 2000 экземпля­ров. Так впервые, после многовекового перерыва, вновь зазвучала проповедь слова Божьего на языке древних аланов.
Это продолжалось вплоть до известных событий 1917 года, после которых мрак богоборчества окутал страну, вновь пытаясь отлучить осетин от Бога. Гонения на Церковь, разрушение храмов, репрессии против священнослужителей и верующих – все это не обошло стороной и Осетию, которая вместе со всеми народами России мужественно пе­реносила тяжкие испытания.
Сегодня с Божьей помощью во всей Алании постепенно нала­живается духовная жизнь: возобновлено богослужение во многих храмах как на севере, так и на юге. Строятся новые церкви и благоус­траиваются старые храмы. В учебных заведениях Русской Православ­ной Церкви проходят обучение молодые люди – представители Северной и Южной Осетии.
На рубеже двух тысячелетий значение и роль Алании все более возрастает, и не только потому, что она является чуть ли не единственным связующим звеном между Россией и христианскими странами Закав­казья, но и в делах внутри российской политики Алания занимает особо важные для государства позиции.
Укрепление и развитие разносторонних связей двух единовер­ных народов России и Осетии, имеющих также общие индоевропейские этнокультур­ные и исторические корни, приобретает сегодня особую значимость для будущего развития.
В прошлом веке, во время известной Кавказской войны, эмиссары имама Шамиля не раз упрека­ли осетин в их неучастии в войне против России. Прибыв в Осетию в очередной раз, гонцы были приняты со всеми почестями, было созвано Всеосетинское Вече – Ныхас, на котором был вынесен лаконичный вердикт: «Кровь с кровью не воюет!», имея в виду давние осетино-русские кровнородственные и династические отно­шения, которые сохранялись в национальной памяти осетин.
Здесь важно отметить, что это заявление высшего представительного органа Осетии было с пониманием и достоинством принято делегатами горских на­родов Кавказа. Это понимание сохраняется по сей день, играя важную стабилизирующую роль в сложных во внутрикавказских межнациональных от­ношениях.

Дмитрий МЕДОЕВ, старший научный сотрудник Центра Евразийских исследований Дипломатической академии МИД России, кандидат политических наук.