Южная Осетия объявила о намерении провести референдум по вхождению в состав Российской Федерации. Предварительно он пройдет после 10 апреля, однако для начала нужно обратиться в Верховный суд Южной Осетии, чтобы соблюсти все юридические процедуры. О том, когда состоится референдум, почему сейчас – наилучшее время для вхождения в состав РФ, а также сколько человек примут участие в голосовании, в интервью РИА Новости рассказал глава Южной Осетии Анатолий Бибилов.

– Президентские выборы в Южной Осетии состоятся 10 апреля, какая у вас программа?
– Самая главная программа, которая сегодня есть, – это программа социально-экономического развития, она уже разработана, она есть, она уже живет, и, конечно, вот эта программа является базовой для развития Южной Осетии. Очень много новшеств в программе, в плане развития сельского хозяйства, в плане поддержки предпринимателей, сельхозпроизводителей, охватывает фактически все сферы экономики РЮО.
– Вы объявили о проведении референдума о присоединении Южной Осетии к Российской Федерации. Когда он состоится?
– Когда он состоится? Для этого есть определенные юридические шаги, которые мы должны сделать. Эти шаги прорабатываются и фактически проработаны, есть требования конституции, есть требования законов, которые нельзя не выполнять. Поэтому решение этих юридических вопросов, конечно, абсолютно должно быть связано с международным правом. Конечно, эти шаги в ближайшее время мы сделаем и уже дадим такое четкое понимание недвусмысленности и серьезности намерений республики Южная Осетия войти в состав РФ.
– Кто будет решать, когда проводить референдум? То есть, это будет какой-то отдельный орган, или это будет ваш указ?
– Мы пока в юридическом плане должны обратиться в Верховный суд. Верховный суд нам должен ответить, и уже после этого начинать процедуру подготовки к референдуму и назначение даты референдума.
– Референдум будет проведен после окончания спецоперации Российской Федерации на Украине?
– Я думаю, что связывать проведение спецоперации и референдума может быть, неправильно, но как бы там ни было, я всегда говорю: всегда есть окно возможностей, которое нельзя упускать. Сегодня это окно возможностей есть, сегодня мы еще раз подчеркиваем, что фактически столетнее желание народа Южной Осетии войти в состав России реально. Упускать эту возможность мы просто не имеем права.
– Чего вы ожидаете от вхождения в состав РФ? По вашему мнению, как пройдет эта процедура?
– Если говорить об исторических моментах, то мы должны знать, что единая Осетия вошла в состав Российской империи еще в 1774 году. И в 20-х годах прошлого столетия, не проводя какие-то правовые мероприятия, имеется в виду, не спросив народ – ни части Северной Осетии, ни части юга Осетии – было принято решение о ее разделении. Если исходить из такой юридической подоплеки, юридической стороны, то фактически нет ни одного документа, где официально говорилось бы о том, что Осетия делится. Разделение Осетии, которое произошло в 20-х годах прошлого столетия, я называю политическим недоразумением. Даже если взять, когда Южную Осетию включили в состав Грузинской ССР, так и назвалась Южная Осетия. И если логически подумать, то Южная Осетия, по большому счету, находится на севере Грузии. В свою очередь, север Осетии находится на юге России. Поэтому я это называю недоразумением, и, естественно, такие шаги, которые предпринимал народ Южной Осетии в течение этих ста лет, это и 30-е годы, это и 50-е годы, это и 80-е годы, 90-е годы уже, вплоть до 2008 года, и проведение референдума еще и 1992 года. Все это говорит о том, что Южная Осетия всегда стремилась в РФ, потому что осетины, южные осетины считают Россию, как и другие народы, проживающие на территории РФ, своей исторической Родиной. То есть, здесь я абсолютно никакой разницы не вижу с Крымом. Крым возвратился домой, и сегодня, думаю, настало время, чтобы Южная Осетия тоже возвратилась домой.
– По вашему мнению, какой процент жителей Южной Осетии поддерживает решение вступить в состав России?
– Я думаю, что все поддерживают это решение. Почему? Потому что это не желание Анатолия Бибилова, это желание народа. И это желание абсолютно связано и с моим желанием. Еще раз подчеркну, это желание всего народа РЮО. Кстати, в 1992 году на референдуме за вхождение в состав РФ проголосовали 99,8% населения РЮО.
– Сейчас примерно такие же цифры ожидаете?
– Я не думаю, что будет какая-то серьезная разница между этими цифрами.
– Если Южная и Северная Осетия объединятся, может ли возникнуть ситуация, при которой вы не сможете остаться у власти?
– Я всегда говорил: суть не во власти, ведь в любом случае вечно на должности Президента или главы я не буду, и никто никогда не будет. Все должности, как мы знаем, временные. Поэтому суть не в должности, суть в будущем народа. А должности есть и будут, и ничего страшного в этом нет, что если народ Южной Осетии объединится и развитие в целом у народа будет, то играет ли роль моя должность?
– Какую роль вы для себя видите в этом процессе?
– Мы все же служим Родине своей, правильно? Как человек военный, могу сказать, куда Родина прикажет, туда и поеду служить. То есть для меня нет такой принципиальности, что меня должны назначить куда-то высоко-высоко. Куда предложат, что мне скажут, где я буду полезен, там я и буду работать.
– Россия уже поддержала стремление Южной Осетии войти в состав?
– Могу сказать, что ведущие политики, ведущие политологи полностью поддерживают эту идею, дают оценки этому заявлению, и они прекрасно знают, что это на самом деле очень важно для народа Осетии.
– Какие-то сигналы поступали уже со стороны России?
– Мы только что говорили об этих сигналах, ведь депутаты Государственной думы, сенаторы, серьезные политические деятели говорят о том, что это правильные шаги, это необходимо сделать, это необходимо и для безопасности РЮО, это необходимо и для объединения народа это очень важно. Я думаю, это является существенным для того, чтобы говорить о таких заявлениях высоких политиков РФ.
– Рассматриваете ли вы такой вариант, что Российская Федерация на каком-то этапе откажет Южной Осетии?
– На самом деле мы не рассматриваем. Почему? Потому что, если бы мы рассматривали такие действия, конечно, были бы приняты другие решения, но не рассматриваем, потому что и РФ понимает, и ведущие политики России понимают, что осетины – это на самом деле разделенный народ. Я не думаю, что есть какие-то силы или какие-то действия, которые бы оттягивали проведение референдума по вхождению в состав России. Я не вижу таких угроз. Угрозы – это слишком даже сказано.
– Что повлияло на решение провести референдум именно сейчас, почему не раньше?
– Раньше тоже планировали: планировали в 2014 году, когда Крым вернулся в РФ, планировали в 2017 году, планировали и в 2011 году, планировали и в 1992 году, планировали и раньше, в 50-х годах. Тогда серьезное студенческое движение было о вхождении в РСФСР Южной Осетии, тогда еще автономной области. Я же говорю, есть определенное понимание окна возможностей, которое, допустим, было в 2014 году однозначно. Конечно, если бы мы это сделали в 2014 году, то сегодня этот вопрос бы не стоял. Сегодня, исходя из того, что происходит в мире, фактически вся Европа встала против России под руководством Америки, мы это видим. Я думаю, что это понимание общности, понимание единения – оно должно быть не только в моральном, в психологическом, но и в территориальном понимании этого единения. Поэтому, я считаю, что когда Россию хотят сделать слабой, мы в этом объединении видим, наоборот, объединение сил. Маленькая сила, да, крохотная сила, может быть, по сравнению с РФ, но все-таки это сила. И я думаю, что в этом объединении как раз есть такая конструкция определения будущего народа Южной Осетии и, конечно, конструкция объединения ради единого нашего будущего.
– Некоторые эксперты утверждают, что референдум по вступлению в РФ был задуман для того, чтобы набрать очки на президентских выборах в Южной Осетии, так ли это?
– Давайте искать логику, правильно? Если бы это было непосредственно связано с выборами, тогда мы должны были этот референдум провести именно 10 апреля, чтобы люди действительно сказали: 10 апреля референдум, и тогда бы, значит, так называемые политические очки, они были бы собраны в один день, в день выборов, и никто бы не сказал, что эту идею Анатолий Ильич действительно использует как политическое орудие, и этим орудием действует в день выборов. А когда мы говорим, что это историческое событие, судьбоносное событие для народа РЮО, оно не должно быть связано с предвыборной кампанией и с проведением выборов Президента. Тогда должно быть четкое понимание, что это орудие не для выборов 10 апреля, а для будущего народа РЮО, и это понимание должно быть. Я еще раз подчеркиваю, что если бы орудие имело политический характер для конкретной даты проведения выборов, тогда это другое. Но мы говорим: давайте действительно серьезное историческое событие, судьбоносное событие для нашего народа и республики не будем привязывать к президентским выборам, это очень важно. Поэтому мы не делаем те шаги и не форсируем события для того, чтобы успеть к выборам. Это абсолютно никому не надо.
– Скажите, рассчитываете ли Вы на то, что референдум поддержит воссоединение с Северной Осетией?
– Мы должны понимать, что в любом случае воссоединение с Россией должно быть и будет, согласно Конституции РФ, оно должно быть, как субъект Российской Федерации. Мы должны понимать, что прямое вхождение в состав РФ и прямое сразу же объединение Осетий – этого не будет, потому что не позволяет законодательство. Когда уже Южная Осетия будет в составе РФ, тогда уже должны идти процессы объединения Осетий, и тогда уже должно быть два референдума. У нас есть примеры объединения субъектов РФ, правильно? Тогда уже должно быть два референдума в двух субъектах РФ. Это два этапа, можно сказать, развития ситуации, объединение осетин и Осетий.
– Нет ли у вас опасений, что Грузия может организовать какие-то провокации в связи с объявлением о проведении референдума?
– Без сомнения, есть опасения. Но мы в данном случае должны ориентироваться на те опасения, которые существуют в будущем, а не которые существуют сейчас в связи с событиями по заявлению о вхождении в состав РФ. А если мы чуть-чуть дальше заглянем, что нас ждет там? Без сомнения, в составе РФ РЮО будет в большей безопасности, чем сегодня как субъект международного права. Тем более новая Конституция РФ четко определяет те угрозы, которые могут исходить по разделению России, по разграблению и так далее. Поэтому в первую очередь серьезно улучшается безопасность, увеличивается безопасность самого народа и РЮО. Второе – мы должны во главу угла ставить нашу историческую и стратегическую цель. Остальные вопросы – больше возможностей экономического развития, развития здравоохранения, образования, спорта, туризма и всего спектра тех направлений, благодаря которым должно жить государство. Поэтому в составе России огромные возможности для народа РЮО, начиная от безопасности и заканчивая развитием в целом народа и РЮО.
– В целом все-таки опасения есть, что на данном этапе Грузия может устроить провокацию?
– На данном этапе мы прекрасно знаем, что уже были заявления, что Грузия присоединится к санкциям, но не думаю, что Россию можно еще испугать чем-то и тем более санкциями Грузии, которые вряд ли будут влиять серьезно на РФ. Другое дело, могут быть провокации, связанные с какими-то силовыми действиями, но тут тоже вряд ли можно и нужно ожидать, потому что безопасность РЮО гарантирована Российской Федерацией и всеми подразделениями, которые там есть, и гарантирована теми подразделениями, которые есть в РЮО.
– Если все-таки гипотетически предположить, что некая провокация произошла в отношении Южной Осетии со стороны Грузии, чем вы сможете ответить? Какой будет ответ?
– В любом случае на любые провокации бывает абсолютно адекватный ответ – будь это дипломатические шаги или какие-то другие действия, которые, конечно, мы будем предпринимать в случае провокаций со стороны Грузии. Об этом умалчивать или как-то говорить с намеком не приходится. Будут приняты адекватные меры, пропорциональные, которые будут обеспечивать безопасность РЮО. Но еще раз подчеркиваю, на сегодняшний день никаких угроз мы со стороны Грузии не видим, те провокации, которые есть, мы решаем дипломатическим путем, путем постановки этих вопросов в рамках Женевских дискуссий. То есть пока идет в любом случае диалог.
– Продолжая тему безопасности, как вы считаете, если все-таки республика войдет в состав России, нужно ли будет укреплять нынешнее российское военное присутствие?
– Думаю, нет. Те возможности, которые есть у 4-й военной базы, у пограничного управления, у силовых структур РЮО, вполне достаточны для того, чтобы обеспечить безопасность границ РФ в периметре Южной Осетии. Не вижу никакой необходимости большего вовлечения сил и средств.
– По вашему мнению, почему Абхазия не поддержала Южную Осетию по поводу проведения референдума о вступлении в состав России и не будет проводить такой же референдум?
– Я думаю, что если бы у Абхазии тоже была северная и южная Абхазия, они непременно это сделали бы. С моей стороны неправильно будет сейчас рассуждать о той политике, внутренней и внешней политике, которую проводит Республики Абхазия. Мы с абхазами братский народ, и, наверное, они сами выбирают свой путь. Но еще раз подчеркиваю, если бы у Абхазии тоже такая же ситуация была, как с Осетией, и была бы Юж-ная Абхазия – Северная Абхазия или Восточная Абхазия – Западная Абхазия, то, я думаю, для них тоже было важно объединить свой народ в той политико-географичес-кой территории, в которой была бы необходимость, а именно в Российской Федерации.
– Ваше государство признало независимость Донецкой Народной Республики, когда можно ожидать открытия посольств?
– Мы об этом сейчас говорим с руководством ДНР, ничего в принципе нам не мешает, более того, возможности для этого есть. Я думаю, что сейчас период, когда самое главное – определить целостность ДНР, когда есть необходимость освобождения тех территорий ДНР, которые оккупированы Украиной, и после этого уже переходить спокойно к политическим и дипломатическим шагам, которые необходимы для двух наших республик.
– Участвуют ли граждане Южной Осетии в операции по освобождению Донбасса? И сколько сейчас воюет человек за Донбасс?
– Без сомнения, участвуют. И наши граждане участвуют не только сегодня, с началом специальной военной операции, наши граждане участвуют еще с 2014 года. Конечно, с Южной Осетии приезжали добровольцы, они и сегодня находятся здесь, конечно же, участвуют и те осетины, которые служат в российской армии, в разных ее частях и подразделениях. Поэтому, конечно, участвуем, обязательно.
– Вы встречались с добровольцами?
– Конечно. Я с ними встречаюсь каждый свой приезд с 2014 года.
– У них есть какие-то пожелания?
– Я на самом деле этим ребятам очень благодарен. Благодарен, что они достойно несут, скажем так, ту боевую сущность, которая есть у осетин. Наши добровольцы, конечно, я ими горжусь, ими гордится вся Осетия, и не только, я имею в виду тех, которые из Южной Осетии, очень много и из Северной Осетии, и мы их не делим, это все наши ребята, которые дей-ствительно понимают всю важность участия в помощи ДНР.
– Какие вопросы вы обсуждали в ходе визита в ДНР?
– Самое главное, мы обсуждали ту помощь, которую может оказать РЮО. И самая главная помощь, которая сейчас необходима, это гуманитарная помощь. Я сегодня был в Мариуполе. Там действительно очень тяжелая ситуация. Я видел только Мариуполь сегодня, а если по другим населенным пунктам, освобожденным от оккупации украинской стороны, то я думаю, что там тоже необходима помощь. Мы сегодня привезли гуманитарную помощь, где есть и средства гигиены, есть лекарственные препараты. Очень важно было для ДНР и Луганска, в Луганск тоже, обязательно отправим гуманитарную помощь, необходим был инсулин, который мы тоже привезли. Конечно, детское питание, памперсы для детей, и мы их привезли и передадим ДНР.
– В случае вступления Осетии в состав РФ выходит так, что можно поставить крест на идее транзита из России в Грузию?
– На сегодняшний день вообще нет транзита из России в Грузию через Южную Осетию. Поэтому это нам вообще не мешает. Нас это не задевает нисколько, никакого транзита у нас с Грузией, все границы закрыты, никаких экономических связей у нас нет, никаких политических связей нет, кроме тех переговорных процессов, которые происходят в рамках МПРИ и в рамках Женевских дискуссий. Поэтому тут абсолютно никакой, скажем так, накладочки нет.